Сибирские огни, 1968, №7

— Ни в горком, ни в горисполком, а к директору филармонии. Оба старика были удовлетворены отве­ том. Во всяком случае спор прекратился. На «общем собрании» артистов фрон­ товой бригады Андрей Львович требовал официально распределить общественные обязанности между всеми участниками поездки. На Германа была возложена ответ­ ственность за питание и снабжение. Воб- щем, он стал кем-то вроде начальника ин­ тендантской службы. В какое бы учреждение ни входил Гер­ ман, он распахивал свою шубу и демон­ стрировал на лацкане пиджака орден «Знак Почета». В те времена среди работников искусств не очень многие были удостоены правительственных наград. Поэтому даже в афишах вместе с почетным званием упо­ миналось: «артист-орденоносец». Преклонный возраст Андрея Львовича, почетное звание заслуженного артиста и орден производили впечатление. Ему уда­ валось получать ордера на различные промтовары, кое-какие продукты. Все по­ лученное он со скрупулезной точностью де­ лил между актерами бригады. Однажды на этом поприще его постиг­ ла неудача. Получив бочонок сметаны, он в первую очередь выдал сметану своим товарищам, рассчитав, что останется четы­ ре порции — для него, жены, дочери и внучки. Каково же было огорчение «снаб­ женца», когда он, отчерпнув последнему, стоявшему в очереди артисту, выяснил, что для него и его родственников осталась одна вода: Герман не знал, что перед вы­ дачей надо было перемешать содержимое бочонка. Никому не сказал Андрей Львович о своем промахе. Как ни хотелось ему, сов­ сем недавно пережившему голод, отведать сметанки и угостить Дарьюшку, просить он ни у кого не стал. Наконец, все приготовления закончены. Костюмы, реквизит, парики, грим, ноты уложены в чемоданы. Ранним зимним утром актеры размеща­ ются поудобнее в самодельном автобусе — па грузовой автомашине с фанерной буд­ кой. Сено служит им подстилкой. Дарья Трофимовна, по словам Андрея Львовича, «пока еще недостаточно окреп­ ла» и осталась дома. Впрочем, кроме него, никто и не верил, что шестидесятипятилет­ няя грузная женщина, передвигающаяся только с посторонней помощью, когда-либо сможет выступать на сцене. Но Андрей Львович не хотел замечать старость, неумолимо надвигающуюся на его жену. Он был убежден, что недомога­ ние и слабость Дарьюшки — это «остаточ­ ные явления дистрофии». Прощаясь с женою, Андрей Львович не раз повторял: — Это первая и последняя поездка без тебя. — Ты зря меня оставляешь. Я чув­ ствую себя достаточно хорошо, чтобы по­ ехать с вами,— еле поднимаясь с постели, говорила Дарья Трофимовна. — Нет, нет, врачи рекомендуют тебе еще немного отдохнуть. Фронтовики очень сердечно принимали выступления артистов. Андрей Львович на правах старшего и по опыту и по возрасту, возглавлял брига­ ду. Правда, он слабо разбирался в воин­ ских званиях и в знаках различия. Гер­ ман про себя делил всех офицеров на «лейтенантов», «майоров», «генералов» пер­ вой, второй и третьей категории. Как-то после концерта его пригласил к себе в землянку «майор третьей катего­ рии», то есть полковник. За чашкой чая командир поведал Герману свою личную историю. Беседа закончилась тем, что «майор третьей категории» попросил оста­ вить в его части Лиду Смирнову, свою невесту, которую он случайно встретил в бригаде артистов,— их разлучила война. Андрей Львович из доброго и сочув­ ствующего собеседника сразу превратился в сердитого ворчливого старика. — Я буду жаловаться самому старше­ му генералу! — вскочив, закричал он.— Как вы можете... у нас распадется вся бригада... Это недопустимо...— и, не дав полковнику сказать ни одного слова, вы­ скочил из землянки. В присутствии всех артистов Герман предупредил Лиду: — Если вы останетесь, то пойдете под суд как дезертир с идейно-военного фрон­ та, со всеми вытекающими отсюда послед­ ствиями. Но Лида и не собиралась дезертиро­ вать с «идейно-военного» фронта. А вот танцовщица Галя Кобрина в день оконча­ ния поездки была похищена бравым офи­ цером на глазах ошеломленного Андрея Львовича и скрылась на виллисе в утрен­ ней дымке. Когда Андрея Львовича спрашивали актеры, как же он мог такое допустить, он хлопал себя по левому карману гимнастер­ ки и говорил: — Таков приказ. И было непонятно, то ли в самом деле есть приказ, который лежит в кармане, то ли Герман, похлопывая по левому карма­ ну, намекает на приказ сердца. — Галя Кобрина не дезертир с идейно­ военного фронта,— твердо повторял Гер­ ман. Обсуждение результатов поездки на фронт состоялось в номере Германа после возвращения. Он придвинул стол к крова­ ти, из подушек соорудил Дарье Трофимов­ не «кресло» и больше ей, чем членам брига­ ды, рассказывал, какие сложные вопросы пришлось ему решать с майорами и гене­ ралами «всех категорий». Нет, это не было бахвальством или враньем опереточного простака. Влюбленный в свою профессию человек считал, что их выступления были