Сибирские огни, 1968, №7

— Сызмальства приучает, опять объяснила Прасковья Петровна.— Сам на все руки мастер и их такими делает. Я не привык к семейной жизни. С Олей пожили два года, из них половину провели в геологических партиях. После смерти Оли я не вер* нулся в квартиру. Вещи отдал сестре, только книги попросил принести. Поселился в общежитии. И т ак вот уже десять лет. Но семья, семейный очаг влекут, видимо, каждого человека. Л е гка я обида кольнула меня, когда я пришел к Гаритсонам. Простенькие з а н а ­ вески, картины, фотографии, ребячьи игрушки, различные принадлежно ­ сти кухни, быта — как все не похоже на казенную строгость и больнич­ ную чистоту общежитий. Гаритсоны как раз ужинали. З а столом восемь человек! Восемь т а р е ­ лок! Восемь стаканов! Полуведерная кастрюля толченой картошки, ц е ­ л а я горка нарезанного хлеба, двухлитровая банка молока. Одежда с а ­ мая пестрая. Шумно, весело. Такой уютный беспорядок! Прасковья Петровна, дородная, здоровая, с могучими формами и мужским голосищем, пригласила меня к столу с известным з а б ай к а л ь ­ ским радушием. — Проходи, проходи,— заговорила она сразу на «ты»,— снимай-ка плащ да садись ужинать. Я попытался отказаться. — Вот еще! — оборвала она.— Где это видано, чтобы хозяева ели, а гость в стороне сидел. Гаритсоны поместили меня в одном из «купе». Старшенькая из д е ­ вочек, смущаясь и краснея, принесла на мой стол букет цветов. П р а с ­ ковья Петровна сменила наволочку и простыню. Не новые, чиненые, но безукоризненно чистые. Так я начал жить у Гаритсонсв. Я наблюдал , анализировал каждую мелочь. Старался не вспоминать директора завода, человека, который так заразительно смеялся вместе с рабочими — и так резко изменился при одном виде Гаритсона. Маши ­ нистку из редакции с ее: «Как таких людей только земля носит!». С т а ­ рался не вспоминать Лидию Григорьевну с ее страстной верой в Марка Сергеевича и почтительные приветствия, дружеские улыбки в гараже... Никакой предвзятости. Никаких симпатий и антипатий. Я люблю детей, а с маленькими Гаритсонами не подружился. Их было много, я никак не мог запомнить, путал имена и, чтобы не обидеть этим, держа лс я от них в сторонке. Исключение составила сам ая малень ­ кая, Надюшка — крохотное, милейшее существо двух месяцев от роду. Я до сих пор не предполагал, насколько такие малышки забавные и хо­ рошие. Все началось с того, как Прасковья Петровна, перетряхивая по­ стель, попросила подержать девочку... Надюшка л еж а л а у меня на ру* ках — маленькая, совсем еще беспомощная. И независимая! Ее черные глазенки искали что-то на потолке. Я все пытался привлечь ее внима­ ние. Надюшка морщилась, вытягивалась. Наконец, она посмотрела на меня — строго, недовольно. «Ну, что ты? — точно хотела сказать.— З а ­ чем мешаешь? Видишь, я занята». Потом с минуту рассматривала меня, недоверчиво, удивленно. «Кто ты такой? Откуда явился?» И вдруг улыбнулась. Улыбнулась радостно, светло, приветливо. Я невольно прижал ее осторожно к себе. Во мне что-то перевернулось... После целого дня работы за письменным столом я приходил к Г а ­ ритсонам совсем разбитым. Я присаживался к Надюшке. Девочку слов