Сибирские огни, 1968, №7

сих пор пылает любовью к мертвецу — фюреру. Они ее знали и поняли, где я слышал название «Феникс». («Феникс»? Д а, «Феникс». Откуда вам известно про «Феникс»?). Я не мог тогда розобрать, о чем совещались Фабиан и Февраль — теперь же мне стало ясно все до единого слова. Ф а б и а н : Так мы от него ничего не добьемся. Ф е в р а л ь : Надо подвергнуть его особому воздействию. — В этом нет необходимости, и вы потеряете с ним всякий контакт. Если он и за ­ говорит, то лишь в таком состоянии, когда ничего вразумительного от йего не добь­ ешься. И потом трудно будет привести его в чувство, а он еще может понадобиться. — Что же вы советуете? — Он называл имя «Инга». Я понял, что вы знаете, о ком речь. Кто она такая? — Перебежчица. * — Вам известно, где она живет? — Да. — Тогда отпустите его, и он пойдет к ней. — А если не пойдет? — Пойдет непременно. Он всем существом тянется к этой женщине, и его влече­ ние можно для верности усилить. Вы заметили, как он боится смерти. Без конца вспо­ минает Кеннета Линдсея Джонса и Соломона Ротштейна. Мы сыграем на этом страхе. Внушите, что жить ему осталось считанные часы, убедите его в этом. А потом вер­ ните ему жизнь — это вызовет своеобразное потрясение. Жизнь вспыхнет в нем с новой силой, и им целиком овладеет страсть. Он сразу же бросится к той женщине. — Не уверен. » — Можете не сомневаться. Я занимался подобными явлениями во время войны. В пересыльных центрах в Дахау и Нацвейлере мы выработали весьма успешный метод. Заключенного три дня держали под угрозой неминуемой смерти, затем подводили к ви­ селице и накидывали ему на шею петлю. В последнюю минуту приходило «спасение» — офицер с приказом об отмене казни. Заключенного оставляли после этого один на один, с молодой женщиной, конечно, опытным следователем, и в расчете на ее благо­ склонность он начинал говорить. Так мы добивались успеха куда чаще^чем любыми иными методами. И учтите, мы имели дело с людьми, готовыми скорее умереть, чем произнести хоть слово. — Вы думаете, ваш метод подействует и в данном случае? — Нет. Вряд ли. Но могу вас заверить — к этой самой Инге он явится через не­ сколько часов. По-своему он ее любит. Вы будете знать, где его найти. Вы знаете, как потом с ним поступить. Отсутствие слежки навело меня на ошибочные выводы. А к чему им была сл еж к а— ведь они знали, где меня искать. Но теперь их номер не пройдет. Февраль стоял посредине комнаты. С ним — еще трое. Один загородил входную дверь. Второй стерег дверь спальни. Третий у меня за спиной занял пост у двери в ванную. Окна остались без охраны: уличные фонари не достигали этого уровня. Трое молодчиков, несомненно, вооружены, но пистолеты у них в кобурах. Февраль и я зна­ ли — пистолет мне не угроза, моя жизнь пока в безопасности, им нужно, чтобы я заговорил. Конечно, выбраться отсюда нет никакой надежды. Каждый из них, как и тогда, раза в полтора тяжелее меня. Я посмотрел на Ингу. Верна себе: ей страшно, но страх ее мешается с восторгом. И все-таки она боится. Она хорошо знает, кто эти люди. Это — «Феникс». Я дождался, пока Инга взглянет на меня, и показал глазами на потолок. Нет, ничего не выйдет. Д аж е если она позовет овчарку, собаке придется разбить застеклен­ ную дверь с лестницы в спальню, а там еще одна дверь, из спальни сюда — и даже ес­ ли пес сумеет ее открыть, его пристрелят, как только он появится на пороге. Но мне хотелось подбодрить Ингу, напомнив ей: Юрген рядом. Февраль обратился к ней: — Вы посмели отречься от нас. И вошли в контакт с врагом. Что вы ему рассказали?