Сибирские огни, 1968, №7

Трюк с прививкой был сработан ловко, хотя для этого всего-то потребовался звонок капитану Штетнеру из Управления здравоохранения, одна частная санитарная маши­ на, врач и сестра. «Феникс» обладал такими возможностями. Так что замысел доста­ вить меня сюда в бесчувственном состоянии с самого начала имел шансы на успех. Но цель моей миссии — открыться, чтобы вызвать на себя огонь врага и таким образом засечь его базу. Я это сделал. Преимущество на моей стороне. Нужно твердить это себе, чтобы выстоять психологически и физически. Дыхание глубокое. Напрячься — расслабиться... П р е и м у щ е с т в о н а м о е й с т о р о н е . — Будете говорить? — Нет. Новая мизансцена. Февраль подал знак, два охранника отошли от дверей и засты­ ли в трех метрах от кресла, каждый с автоматом Мюнслиха (калибр восемь мм, плоский приклад), оба постукивали пальцами по предохранителям. Февраль взглянул куда-то за кресло, и я догадался, что там стоит пятый. Вот он вошел в поле зрения. Врач, тот самый, что делал нам укол в Управлении полиции-Z. Его хирургический халат безупречно бел, руки привычно копошатся в содержимом санитарной сумки, которую осторожно поставили на низкий японский лакированный столик сбоку от меня. Итак, спять подкожная инъекция. Расстановка сил прояснилась. Этот анестезиолог. Старший, хорошо ухожен­ ный, с благородным лицом — психоаналитик. Следовательно, никаких жестоких пыток не предвидится. Только прямое клиническое вторжение в психику. Придется несколько изменить план игры и делать иные ходы. Охрана приблизилась. С одной стороны, это несколько затрудняло мое положение, но зато, если удастся немедленно справиться с охраной, открывался путь к дверям. Угроза оружия — минимальная. Я был абсо­ лютно убежден, что они не откроют огня. Я им нужен живой. Стрельб^ по ногам, если я побегу, была бы совершенно бесполезной, если только и н е удастся попасть в глав­ ный нервный ствол и парализовать всю ногу. Волевой человек может бежать и на раненой ноге. В мирное время я не ношу с собой оружия. С точки зрения физической и психо­ логической — это помеха. Некоторые разведчики навьючивают на себя пистолеты, шифровальные книги, карманные фонари и пилюли с ядом. Я хожу налегке. Писто­ л е т— такая же неуклюжая штука, как дамская хозяйственная сумка. Он абсолютно не защищает от нападения с дальней дистанции, у вас нет времени вытащить его, даже если вы увидите, что противник целится. в вас из винтовки, а скорее всего вы этого не увидите. Невооруженный человек обладает психологическим преимуществом, но при условии, если противнику известно, что вы не вооружены. (Эти знали. Наверняка об­ шарили мои карманы по дороге). Зная, что у вас нет пистолета, они вас не боятся, а страх — естественный катализатор бдительности, так что будучи без оружия, вы тем самым как бы разоружаете своих противников. Лишь в некоторых особых случаях полезно иметь при себе оружие. Сейчас был не тот случай. Пистолет был бы мне ни к чему. — Снимайте пиджак,— приказал Февраль. Анестезиолог наполнял шприц прозрачной жидкостью. Приблизительно около двух унций. Встать. Глубоко вздохнуть, сбросить пиджак. Напрячь пальцы ног, расслабить. Помнить: п р е и м у щ е с т в о н а м о е й с т о р о н е. А теперь последняя команда самому себе: «Ярость!» Кровь нуждается в шоковой доле адреналина — горючем для внезапного интенсивного физического акта. Они хотят меня прикончить, эта спесивая банда гитлеровских сволочей! Ничего не скажешь, благородная смерть — быть раздав­ ленным каблуками дерьмовой шайки шизофреников! Само по себе снятие пиджака — атакующий прием, потому что какое-то мгновение вы держите его двумя руками, как плащ матадора. Я хлестнул пиджаком по лицу Февраля и, покуда он ничего не видел, дважды ударил его коленом в пах. Затем ухза- тился за край лакированного столика и запустил им в молодчика слева. Он уронил авто