Сибирские огни, 1968, №6

— Д авай те выпьем,— сказал я.— Выполощем кирпичную пыль из глотки. Я произнес это не на сзоем безупречном немецком, а с сильным английским акцентом, чтобы она скорее раскрылась. Английский акцент долж ен был ее успокоить — нацисты так не разговариваю т. — К ак ваш а фамилия? — спросила она. — Вам это зн ать незачем. Вон там бар. Она превосходно умела каменеть. Ее глаза смотрели на меня не мигая. Д оско ­ нально изучив мою физиономию, она сказала: — Поговорим в безопасном месте — у меня дома. Д важ ды за время пути, услыш ав шум приближ ающ ейся машины, она прижима­ лась к дверям магазинов, и каж ды й раз я продолж ал идти вперед, потому что не х о ­ тел, чтобы она оказалась рядом, если они опять попытаются разм азать меня по сте­ не. К аждый раз я оборачивался и следил за машиной, готовый резко отпрыгнуть в сторону. Д о ее дом а была миля, и всю дорогу я пытался додум аться, как это им удалось так быстро засечь меня. Ни одно из объяснений не казалось убедительным. Быть может, обратив внимание, что я не улетел как обычно с утра на процесс в Ганновере, а отправился в Нойеш тадтхалле в Берлине, они решили, что я слишком часто стал совать нос, куда не надо. И так, мне не нужно было м ахать руками, чтобы вы звать огонь на себя — огонь уж е вели. И суток не прошло с той минуты, как я решил преследовать Цоссена, а Цос- сен уж е преследовал меня. 5. „ Ф Е Н И К С 1 Н е доверяя мне на улице, она была готова довериться мне в более опасной об­ становке — в стенах своей квартиры . О ставалось предположить, что там кто-то был, кто мог ее защитить. Этот кто-то оказался пятилетним голубым волкодавом верхнешвабской породы. Переступив порог комнаты , я остолбенел. Зверь стоял, низко пригнув голову и спруж и­ нив мощные задние ноги,— он готовился к прыжку. Челюсти слегка разж аты . С обака не и здавала ни звука и не сводила глаз с моего горла. Я видывал таких в Бельзене и Д ах ау. У меня на глазах такие псы загры зали насмерть людей. Л евуш ка нарочито долго сним ала пальто, чтобы я мог прочувствовать серьезность ситуации. Скрестив руки, я стоял лицом к собаке. С траха я не испытывал, не вспотел, и потому мог не бояться, что собака самовольно ринется на запах пота. Я знал, что без приказа хозяйки пес не сдвинется с места. Н аконец она спокойно сказала: — Тихо, Юрген. Тихо. Пес попятился, и я понял, что теперь могу двигаться. •— Полицейская ш кола,— сказал я. — Д а. О на стояла, изучай меня, как тогда, на улице. Х удощ авая, в черном спортивном свитере и брюках, четко обрисовывающих линии ее фигуры Она стояла с надменным вы раж ением лица, волосы ее казались золотым, шлемом. Ее поза и резкий тон вы давали такую ж е беззащитность, какая чувствуется в человеке с револьвером: сж им ая рукоят­ ку, он тем самым показы вает, что это его единственная Надежда. А у нее была собака, — Что вы будете пить? — спросила она. — Что дадите, Я огляделся. Все черное и все четко очерченное: черная резная мебель с остроли­ цыми ангелами, несколько абстрактны х картин мрачного колорита, пара кабаньих клыков на куске черного дерева. Она принесла мне шотландский виски и сказала] — Я никому не доверяю .