Сибирские огни, 1968, №6

— Вот такж е они прихлопнут и меня, если до этого дойдет дело. Меня не нуж но подстраховы вать, Пол. Никого не назначайте без моего ведома. Я буду действовать в одиночку. К огда музыка оборвалась, Пол сказал тихо: — Есть два человека, которым вы мож ете доверять. — Мне никто не нужен. — Американец Фрэнк Брэнд и молодой немец Л ан ц Хенгель. Они... — И збавьте меня от них. — У вас будет связной... — Н е ж елаю — Это я. Я ваш связной. — Не вздумайте соваться ко мне. Если уж мне суждено влезть в это дело, то условия буду диктовать я. Они не имели права рассчитывать на меня и уж подавно не должны были подсылать этого П ола, с его ловушками и приманками. М ерзавцы они. Ч арингтона убили, нашли дру­ гого. К Л Д убили — нашли следующего. Кого они найдут после моей смерти? Шесть месяцев пота и крови — и вот, пож алуйста, опять, только потому, что они торопятся, а я оказался под рукой. И ведь сумели подобрать крючок, ничего не скаж еш ь «Есть только один способ уговорить его,— наверняка было сказано, когда они стояли вокруг полированного письменного стола в Л ондоне.— С каж ите ему, что кто-то видел в Берлине Цоссена» П осле чего закурили сигареты и послали за Полом. Н адо признать, что во всем случившемся виноват и сам. В течение ряда лет я действовал в условиях строгой секретности — так, как был обучен. Вот почему, когда меня включили в состав Федеральной Комиссии-Z и поручили розыск преступников л доставку их на процесс в Ганновере, я счел за благо поменьше разгуливать по улицам. З а полгода кое-кто научился бы прекрасно различать мою физиономию сквозь пере­ крестье винтовочного оптического прицела. Чтобы не д ав ать своим клиентам такой при­ ятной возможности, я передвигался из Берлина в Ганновер и обратно под постоянным прикрытием из шести человек, как президент какой-нибудь карликовой республики. Но мое стремление к секретности и привело к тому, что взор лондонского начальства упал именно на меня. З а шесть месяцев я изучил Берлин, как свое лицо, и в то ж е время мое лицо было неизвестно в Берлине. Не удивительно, что я им подошел как никто другой. Некоторое время Пол, долж но быть, дум ал, что я отказался. Но затем, сообразив, что дело улаж ивается, он положил папку мне на колени. В ней, вероятно, содерж алась вся информация, которую они могли мне предоставить, все фамилии, списки подозревае­ мых, досье, путеводные нити и гипотезы, все, что они могли наскрести в папках Бюро, полный и исчерпывающий анализ поля действий. И все-таки они пришли ко мне, пото­ му что я знал еще больше. — С каж ите, чтобы мой телефон больше не подслушивали. Я долж ен быть уверен, что, если услышу щелчки, это работа противника. — Прекрасно. — И никакого прикрытия. — Договорились. С вязь по почтово-биржевой системе. — Годится. Когда сцена заполнилась актерами и музы ка гремела вовсю, я попросил Пола д ать фотокарточку, что он и сделал. На папке была пластм ассовая молния, она откры лась бесшумно. Внутри видне­ л ась черная бум аж н ая папка,— в ней меморандум. Он содерж ал детальные указания, касательно моего дальнейш его бытия, но полностью обходил вопрос моей возможной кончины. На черной облож ке красовалась одна единственная буква — К. Д осье на военных преступников или мое персональное дело? Я спрятал фотографию Пола и закрыл папку.