Сибирские огни, 1968, №6

• Хлестнув концом в ожж ей по коню, Иннокентий гикнул, и вороной рв анул в галоп. Сани за п ры г а ли но ух абам , мимо з ам е л ь к а ли реденькие кусты б аярышника. — А ну, прибавь, родной, прибавь! — одним дыхом выкрикивал Музгин и уж е прикидывал в уме; только бы до речки добраться, успеть, брошу коня и — в колок, отобьюсь... Фьюй-ть,— свистнула перв ая пуля, з а ней вторая. — Приб ав ь, воронко, выручай .— И вдруг толчок, конь в дыбы, в клубах снежной пыли мелькнула его спина. Хрясь — сани с разбегу з а ­ несло в ра ска т , перевернуло. Музгин ударился головой обо что-то тв ер ­ дое и потерял сознание. Мар товское ясное утро в с т ав ало н а д станицей. Сопки вокруг ста* ничного села Шелопугино, покрытые молодым снегом, розовели под л у ­ чами восходящего солнца. Село проснулось, сизые дымки курчавились над избами, скрипели ворота, сани и колодезные журавли . В это утро на одной из улиц села Шелопугино вооруженные винтов­ ками семеновцы вели на расстрел Иннокентия Музгина. Мучительной была эта последняя в жи зни Му згина ночь. Офицеры карательно го о тряд а снач ала пытались выведать у него: кто из ка за к о в Шелопугинской, Копунской и смежных с ними станиц сочувствует боль­ шевикам , куда вез он винтовки?.. Об ещ али за это оставить в живых, но, ничего не добившись, они принялись его истязать. Стегали нагайками , шомполами , били пл ашм я шашкой вдоль спины, глушили наганом по голове, а когда он терял сознание, отливали холодной водой и снова би ­ ли и били... Но, к а к ни с т ар алис ь палачи, ничего не р а с с к а з а л им Инно ­ кентий Данилович , не выдал своих товарищей. И вот теперь измученный, избитый, ша г а е т он, окруженный усиленным конвоем. Руки его з а спи­ ной, из-под распахнутой кожаной тужурки виднеется синяя, исп ачкан ­ н ая кровью, рубашк а. Нет на нем дохи, нет и шапки на голове, р а с тр е ­ пан волнистый черный чуб. — Д у р а к , на винтовки позарился, идиот! — клял себя он за то, что не послушался совета Семенихина беречься, не действовать сгоряча, а потому и попал в лапы врагов. Конвоиры, угрюмые, бородатые дружинники, шли молча, с т арая сь не глядеть на избитого в кровь и связанного большевика, лишь двое из них под т алкивали Иннокентия прикладами : — Шагай , волчуга, шагай! В последний р а з Музгин окидывает в зглядом село — улицы, избы, надеясь увидеть кого-нибудь из знакомых сельчан, крикнуть им, чтобы запомнили они его палачей. Лицо его посветлело, когда в одном из окон он заме тил к а з а к а , и д аж е показалось, что тот кивнул ему. А вот два парнишк а со смехом гонят лошадей на водопой, увидели необычное ш е ­ ствие, остановились, прижавшись к забору ,— в г л а з а х испуг... Женщин а с ведрами на коромысле тоже остановилась и вдруг, поняв в чем дело, вскрикнула и, бросив ведра, ринулась б еж а ть в сторону... Музгина вывели за село, свернули с трактовой дороги к речке и там, на бугре, вблизи одинокого куста боярышника поставили лицом к солн­ цу. В десяти ш а г ах от него выстроилась шеренга конвоиров. — Взво-од, прямо по белыневику... В зглянув на солнце, Музгин успел крикнуть: — Д а здрав ствуе т Советская власть! Д а здравствует... — Пли! Музгин шагнул вперед, з аш а т а л с я и упал лицом в снег.