Сибирские огни, 1968, №6

Большой. Только пели о России, а души русской в песнях не было. Как будто вы не любите, о чем поете... Он так рассер­ дился на меня, понимаете? Обиделся! А по­ том многие газеты а Торонто написали так, как я и говорила: песни у тех — без д у ­ ши... Вы понимаете, а?.. Кругом — разговоры. — У вас в Канаде отличные дороги. — Д а, только они у меня вот где,—-по­ жилой человек показывает на карман.— От­ сюда идут хорошие дороги. — Почему? — Как почему? А налог? Вы знаете, сколько стоит бензин на такой дороге? Другой вмешивается: — Вы проехали по автострадам, земляки. Что можно' увидеть? А останьтесь со мной на завтра, а? Я вас за 50 миль отвезу, увидите, какие там до­ роги. Никаких. Вместе автомобиль толкать будем. И какие там фермы увидите. И как люди живут. Рядом: — У вас реклама беднее, чем здесь? — Пожалуй, в Москве не меньше, чем в Торонто... — В России был буржуазный коррес­ пондент из Торонто. Плохой человек. Он так написал: «В Москве есть одна рекла­ ма — ешьте мороженое!» Наши смеются. — И говорит, что его едят на улицах даж е зимой. Д аж е когда мороз. А мы ра­ довались... — Почему? . — Это значит, крепкий народ... — Сейчас у нас дела вроде бы лучше пошли с рекламой. — Ой, что вы! Зачем? Такой налог на рекламу! Р азве вы не будете платить? Мы платим. И за рекламу на улице, и за реклат му на телевижн надо платить... А ко мне опять дедок этот — ну ве­ зет же! — А как вам нравится это русское го­ степриимство? Не могли купить виски или ваш ей водки, чтобы поднять тост. Ведь правда? Непонятно, чего деду надо? Ему ж е рус­ ским, как говорится, языком все объяснили. Окулевич говорил: очень хотел бы поднять с вами бокалы и за Россию, и за дружбу ее с Канадой, и за здоровье, и чтобы нам тут веселее было. Только нам не разрешили здесь это сделать. Не забывайте, что наша организация, как прогрессивная, находится в особых условиях... Говорю дедку что-то такое, что и без виски, мол, неплохо, если народ кругом та­ кой хороший. И отхожу в сторону. Меня подозвала полная пожилая ж ен­ щина. Представилась женой Окулевича, ти­ хонько сказала: — Молодой человек! Вы уже поняли, кто этот мужчина, который с вами бесе­ довал? Мои сомнения разрешились — ох, как я обрадовался. Извинившись, приставил п а­ лец ко лбу. — По-моему, он немножко... — Нет, тут он имеет,— серьезно сказа­ ла Окулевич.— Но он очень любит писать в американские газеты. Он из другой ор­ ганизации, и мы очень сожалеем, что он сегодня пришел. Имейте, пожалуйста, это в виду... Значит, поэтом плюгавый мой дедок был лишь по совместительству. В свободное от работы время. Потом он подошел в третий раз, решив, наверное, что самое время поговорить, на­ конец, и о поэзии тоже. — Как вы считаете, я прав, что в своих стихах слово «бог» пишу с большой бук­ вы?.. — Не так просто ответить,— проговорил один из моих приятелей, присутствовавший при разговоре с Окулевич.— Сейчас наша Академия наук бьется над этим вопросом. Ухлопали громадные деньги, но... — Я из Узбекистана,— серьезно сказал Саня Балакин,— так у нас Ташкент — это уж е проблема номер два. А первая — это выяснить, как надо писать слово «бог»... Д едок потоптался на одном месте. Ж а л ­ ко как-то улыбнулся и пропал. — Интересно, а он, когда входил сюда, положил хоть доллар? — спросил Саня Б а ­ лакин. Это было почти первое, чго мы уви­ дели, когда вошли в зал клуба. Большой поднос, стоявший на столе у входа. На подносе — горка мелочи и бумажные деньги. Потом мы уж е спросили у одного из канадцев, что это значит: — Это добровольная помощь клубу. Кто сколько может. У меня сейчас дела идут неплохо, и я положил больше, а у моегр соседа с бизнесом сейчас не совсем хоро­ шо — он положил меньше. Но положить на­ до: кто нам еще поможет? Мы содержим сами себя, и мы этим гордимся. Это тем русским, с которыми мы вот так,— он сшиб кулаки,— тем помогают с юга. Американ­ цы. И в Канаде тоже есть такие, кто их вот гладят по дурной голове. А нам, види­ те, нельзя даж е выпить сегодня с земля­ ками. , Но ничего, сейчас вы поедете в гости — там запрещ ать уж е нельзя. В своем доме хозяин — я... Никогда, наверное, не забуду, как заби­ рали нас в гости. Ко мне еще в середине вечера, еще когда пели, подсел симпатич­ ный человек лет сорока двух. Улыбнулся открыто, протягивая руку. — Откуда? — Сибиряк. Он сказал так, как будто дело это было давно решенное: — Поедешь ко мне в гости, сибиряк! Бери своих друзей, а я — своих. Теперь мы впятером стояли около Ни­ колая Петровича Кунашко и его жены Ни­ ны. Кое-кто из других канадцев тоже уже успели пригласить двух-трех человек и не­ отступно следили теперь за своей группой.