Сибирские огни, 1968, №5

Нам не известно, кто из деятелей науки в^ял на себя смелость заявить, что зна­ ет предел человеческой стойкости И наука ли здесь?. Если поверить приведенным выше словам, значит, нелепо было создавать под­ польные организации в тылу врага — они обречены на провал. Угодил в лапы фашис­ то в— выдавай- нет смысла молчать и сопротивляться, если «научно доказано», что все равно не выдержишь — выдашь Да и какую цену имела бы дружба, вера в това­ рища, если в роковую минуту «любой человек» предаст? Это же прямое оправдание палачей (откажись они убивать — самих начнут мучить и заставят), и оправдание для действительно совершивших предательство В то же время — это клевета на честных и стойких людей, замученных в застен­ ках гестапо, но не выдавших тайны врагу Наши идейные противники на Западе пытаются обессмыслить самую идею орга­ низованной борьбы, во имя какой бы справедливой цели она ни велась Они всеми силами стараются принизить, развенчать подвиги тех, кто сражался с фашизмом, ци­ нично чернят людей героического духа. «Антигероизм» — идеологическое оружие угне­ тателей История подпольной борьбы в тылу фашистских захватчиков во время Великой Отечественной войны полностью' опровергает «научные» измышления о том, что каж­ дый человек — потенциальный предатель Трудно указать город, даж е крупный насе­ ленный пункт, занятый немецкими оккупантами, где бы патриоты в той или иной фор­ ме не боролись с фашистами. Так было не только в нашей стране. Члены подпольных организаций часто попадали в гестапо и гибли Гитлеровцы старательно фальсифици-. ровали или ‘уничтожали документы, свидетельствующие о доблести и стойкости под­ польщиков во время пыток. Однако товарищи арестованных оставались на воле,и мог­ ли продолжать борьбу — это ли не свидетельство, что палачрм не удалось вытянуть из своих жертв нужные признания? Случалось, в подпольные организации попадали отдельные трусы и мозгляки, типа Почепцова. Следовали сокрушительные провалы вроде того, который произошел с Молодой гвардией в Краснодоне Но те же краснодонские комсомольцы показали миру образцы беспримерной стойкости. Обстоятельства сложились так, что самой трагической фигурой среди молодогвар­ дейцев оказался Виктор Третьякевич. Мы попытаемся нарисовать заключительный этап краснодонской трагедии и то, что выпало на долю этого человека. * * * ...Он упал, как падает мертвый,— без сил, всем телом, не выкинув рук вперед. Тупо и мягко, будто о воду, плюхнулась голова и заскользила куда-то вниз... Боли от удара об пол он не ощутил Была другая боль — чугунная глыба. Кажет­ ся, даж е в обмороке он сознавал ее, только ее. И едва обрел способность восприни­ мать что-то еще, как тотчас холодом, холодом потянуло от живота к груди... Кто? К т о ? .. КТО?! Умереть. Сейчас же умереть! «Жить! жить!..» — криком ответило раздавленное сапогами тело. Но сил недостало даж е зубы разнять. Как свело сегодня каменной судорогой челюсти при первом во­ просе начальника полиции, так и прикипели зубы. Ах, на глотке бы их сцепить у Со- ликовского! Потолок качался, качался — лег над ним серой могильной плитой. По коридору прокатывался грохот окованных сапогов, шаркали разбитые башма­ ки, иногда слышался испуганный перестук девичьих каблуков. Вели и вели арестован­ ных. Из дальнего конца барака донесся отчаянный вскрик и потянулся, нарастая,— пытали кого-то из только что схваченных. Голос был девчоночий — тонкий, жалобный, но чей — не понять.