Сибирские огни, 1968, №5

щенный Бонапартик», опираясь на свое положение, что «сейчас все мо­ гут быть гениями», а также на могучие плечи своих родителей, заберется в институт. Кончит его с грехом пополам, поскольку школьные его успехи нам хорошо известны. А ведь толку от него, как от инженера, будет даже меньше, чем от меня, даже я поспособнее его и почестнее... Или Симочка: можно, конечно, оставить его крановщиком, а не по- хозяйски ли будет дать ему все-таки попробовать себя в музыке?.. Как это сказал Пристли?.. «Каждый из нас — это то, что он сумел сделать со своим временем». — Леша! — негромко позвал Петр Сидорович. И я увидела, что все улыбаются, глядя на меня. Простите,— сказала я.— Ну, с Рыбиным дело ясное, он ведь ни­ чего не отрицает, и мне кажется, что пока мы можем ограничиться вы­ говором. Как, товарищи? И когда выступили все, и Петр Сидорович, и Венке вынесли выго­ вор, и я еще настояла, чтобы отметили странное по меньшей мере пове­ дение Зины... — Почему это странное? — высокомерно удивилась наша «ге­ роиня». Тогда я рассердилась и объяснила: «За нарушение правила: слад ­ к о е— на третье!» Кто-то засмеялся, кто-то стал говорить, что таких фор­ мулировок не бывает, но Петр Сидорович неожиданно согласился со мной: — На все случаи жизни не бывает готовых формулировок, даже не может быть. Меня беспокоило, что Баклан никак не оторвется от своего листка, но Петр Сидорович строго кивнул мне: «Не тронь его». И я подумала, что даже в отношении к общественным делам нельзя стричь всех под одну гребенку: вон никого ведь не удивляет, что Павлик с Катей тоже не участвуют по существу в разговоре, все понимают, что с ними, про­ щают им их временную отчужденность, а что, если Баклан найдет ре­ шение с грейфером для «бурлака»? Петр Сидорович сказал, что раз уж мы собрались и вступительные экзамены — «на носу», не обсудить ли нам заодно, кого мы будем реко- . мендовать в институт, а кого — нет. Сразу же возникло, как мне пока­ залось, тревожное молчание. И поэтому я заявила, что в институт не пойду, но считаю, что мы можем рекомендовать Симочку — в консервато­ рию. Он запыхтел от радости. Петр Сидорович кивнул согласно, будто иначе и не могло быть. Все мы глядели на Женьку, а он заявил с достоинством, что еще не знает своего призвания, должен подумать и поискать его как следует. — Разумно! — одобрила я, и хоть Федя рвался со своим особым мнением, но спросила я Любочку: — Ну, а ты, Любовь моя?.. — Я?.. А что — я?!.— и такое у нее сделалось личико, что все за- . смеялись. Венку мы даже не спрашивали, поскольку вопрос был и так ясен, дали все-таки возможность Феде дорваться до трибуны. Услышали мы голос «не мальчика, но мужа». Получалось примерно так, что это именно он держится руками за земную ось и, если ему не дадут рекомендации в вуз, земля перестанет вращаться! Слушала и про себя боялась, вот Баклан сейчас проснется, то есть оторвется от своего листка, тоже заговорит про институт... Но сложный до крайности для Феди случай был простым для всех нас и ясным. Богатую гамму чувств изображал Федя, используя не толь­ ко голос и лицо, но также руки-ноги и все тело: и по столу ладошкой