Сибирские огни, 1968, №5

на заехали за нами с мамой на машине. И я почему-то никак не могу вспомнить, как мы ехали, как ждали Баклана... Когда Борька вышел уже во всем своем в проходную больницы, я увидела, что он острижен под машинку, и заплакала. А он обнял меня и поцеловал... При всех. Потом мы сидели за столом у Баклановых, тетя Паша подавала разные кушанья, все о чем-то разговаривали, смеялись, Нина Ивановна показывала какой-то эпизод из новой оперетты. Мы с Бакланом сидели рядышком, молчали и для вида ковыряли вилками в тарелках... Не знаю, как это получилось, но мы остались в столовой одни. По- прежнему сидели за столом и держались за руки. У Баклана было ока­ меневшее лицо, и смотрел он прямо в стену... Мне стало так жалко его, что я встала и потянула его за руку. И он испуганно и счастливо гля­ нул на меня, сделался совсем багровый и встал. Так мы и шли с ним по коридору в его комнату: я впереди, все держа его за руку, а он — за мной. 2 Утром проснулась оттого, что Баклан целовал меня, и обнимал, и шептал ласково Потом слышала, как к дверям комнаты подходила тетя Паша, Се­ мен Борисович, Нина Ивановна... — Давай вставать,— шептал Баклан. — Сейчас-сейчас! — испуганно отвечала я, боясь даже представить, как это я погляжу им в глаза. Наконец Нина Ивановна как-то очень просто, обыденно, так, будто решительно ничего не произошло, сказала из-за дверей; — Вставайте, ребята, чай пить: остынет,— и сразу пошла в сто­ ловую. Я послушала еще ее спокойные неторопливые шаги... Потом услы­ шала, как тетя Паша тоже спокойно и неторопливо позвякивает посудой в кухне, а Семен Борисович басисто бурчит вполголоса: — За той рекой, за тихой рощицей... Поглядела, как ласково и радостно улыбался Баклан, перебирая в пальцах мои волосы, и поняла, что они уже приняли меня к себе, что я уже по-настоящему своя для них! И Баклан тоже вздохнул легко, сказал так, точно знал уже, что со мной происходит: — Я люблю тебя — это всем известно! — погладил ладошкой мою щеку, улыбнулся.— Мои родители, например, сбегали в загс в обеден­ ный перерыв, а свадьбы у них вообще не было, и — ничего, живут себе!.. -т- Да-да!..— радостно уже ответила я и отвернулась к стене.— Вставай ты первый, а потом я. — Хорошо. Я подождала, глядя в стену, пока он оденется, сказала: — Иди мойся. — Хорошо. Причесалась, вышла осторожненько в коридор: тетя Паша все во­ зилась на кухне, Семен Борисович и Нина Ивановна о чем-то спокойно разговаривали в столовой. О чем-то постороннем, я слышала, как Семен Борисович сказал: — Но ведь испытать-то эту модель надо, как ты не понимаешь, Нина!.. — Д а ведь опасно!;.