Сибирские огни, 1968, №5

— Работа судороги не любит, девка! — сказала и Галина Тимо­ феевна. Уголком глаза я видела: грейфер Баклана широко разинутыми че­ люстями ушел в песок, тросы натянулись, челюсти жадно стали входить в него. И еще на повороте крана, совмешая движения, начала ^травить грузовой трос. Чья-то рука легла на мою, державшую рычаг поворота, плавно выключила его: ага, это Галина Тимофеевна!.. Широко разину­ тые челюсти грейфера упали на песок, острыми кромками вдавились в него: я тотчас включила рычаг замыкания челюстей, они легко, как нож в масло, пошли в песок, все глубже уходя в него. Грейфер Баклана, пол­ ный песка, уже пошел кверху и в сторону: Баклан тоже совмещал дви­ жения. Я опять заторопилась, стараясь догнать его, хотела включить рычаг подъема, но маленькая и какая-то жесткая рука Галины Тимо­ феевны тотчас оказалась на моей, державшей рычаг, пока челюсти грей­ фера, полные песка, не замкнулись. — Ты не на пожаре,— негромко проговорила Галина Тимофеевна и убрала руку. Я тотчас включила поворот: огромный грейфер летел по синему воз­ духу, описывая плавную спираль. Сама уже сообразила выключить подъ­ ем, потом — поворот,— грейфер Баклана уже широко разевал свои че­ люсти, сыпля на берег ярко-желтый песок,— поспешно стала травить трос замыкания. И опять рука Галины Тимофеевны на секундочку при­ держала мою, а Петр Сидорович сказал негромко: — Песок надо высыпать в штабель, Леша. Я прерывисто вздохнула от обиды и злости: торопясь, начала рас­ крывать челюсти над водой, чуть не высыпала в нее песок!.. Дождалась, пока высыплется весь песок,— кран Баклана с пустым грейфером уже шел за новой порцией, за спиной Баклана уже никого не было, только в кабине мелькнула Зина, шурующая в топке котла,— снова включила поворот. Все-таки дождалась, пока можно будет травить грей­ фер на песок баржи, включила рычаг. Опять перетерпела, пока наберет­ ся полный грейфер песка, плотно замкнутся челюсти, включила подъем... Не знаю, сколько я сделала циклов, когда увидела Петра Сидоро- вича на кране Баклана... Потом заметила, что Петр Сидорович, кранов­ щики и кочегары, которых мы сменили, садятся на катер... Еще поду­ мала с обидой: «А меня, значит, Галина Тимофеевна не решается оста­ вить одну?!» И тотчас увидела, что она снова сидит на палубе понтона и вяжет. Так же по-домашнему покойно, как и утром, когда мы пришли на смену. Ну, и за то спасибо, что решилась меня одну оставить!.. Я хоть и по-прежнему не могла догнать Баклана, но теперь, пово­ рачиваясь, встречалась с ним глазами, и он улыбался мне радостно и спокойно. Д аж е кричал мне что-то, только за шумом слов его не было слышно. И меня уже не обижало, что Галина Тимофеевна все не уходит с крана, вяжет и временами внимательно поглядывает на меня... И пере­ стала злиться на Митяя. А то меня все время как-то бессознательно раздражало, что ему уже сорок, а он по-прежнему кочегар, на кранов­ щика так и не выучился, хоть давным-давно в порту работает; и глаза у него телячьи, и, широкое лицо, как решето, усыпано веснушками, и до сих пор все его' Митяем кличут. Теперь стала замечать, что давление пара в котле он держит нормально, и хоть по-прежнему молчит и чуть испуганно косится на меня, но шурует в топке, успевает подбросить уг­ ля, качнуть воды в котел... Кран Баклана остановился, а у меня за спиной Галина Тимофеев­ на ласково проговорила: — Обед, Лешенька, отдохни немножко... ,