Сибирские огни, 1968, №5

•ской литературы миогогранен и сложен,— справедливо замечает В. Трушкин.— Мно­ гие интересные страницы его истории до сих пор должным образом не прочитаны. Прежде всего это относится к тем литера­ турным явлениям и фактам, которые воз­ никали на так называемой периферии, вда­ ли от общепризнанных политических и куль­ турных центров». И далее автор пишет: «А между тем одна из отличительных особенностей наро­ ждавшейся советской литературы как раз и заключалась в «повсеместности» ее возник­ новения, в невиданной ранее массовой тяге к творчеству, в своеобразной «децентрали­ зации» литературной жизни страны». Пожалуй, от автора мы вправе были бы ожидать не столь узкого и прямолинейного вывода. Ведь сама книга В. Трушкина в какой-то мере опровергает тезис о «повсе­ местности» возникновения советской лите­ ратуры, о «децентрализации» литературной жизни. Не случайно жизнь эта концентри­ руется в исследуемый период прежде всего в восьми наиболее крупных городах. Д а и в этих городах она концентрируется не по­ стоянно и — более того — не одновременно, то вспыхивая ярко, то затухая, и как бы передвигаясь по карте Сибири, подобно тому, как, согласно павловскому учению, передвигается по коре головного мозга очаг возбуждения. Вероятно, не одна «невиданная ранее массовая тяга к творчеству» определяла эти перемещения, заставляя толпы уж е приз­ нанных писателей кочевать из одного горо­ да в другой. Литература, как, впрочем, и всякое иное искусство, не может возникать на пустом месте. Ей необходима культурная среда, которая выражается не только в единовременном присутствии в некоей точ­ ке энного числа интеллигентов, но, между прочим, и в издательской базе, и в устойчи­ вости местной власти, гарантирующей ми­ нимально необходимый для творчества по­ кой и правопорядок. Только этим объек­ тивным законом существования литерату­ ры можно объяснить (если не простигк) витиеватость пути целого ряда писателей- сибиряков (и не только сибиряков) в рево­ люции, их шахматные передвижения из одного лагеря в другой и обратно — вплоть до полного упрочения Советской власти в Сибири, когда подобные перемещения внут­ ри страны сделались просто физически не­ возможны. Видимо, тенденции литературного раз­ вития в Сибири были бы гораздо яснее вид­ ны, устрани автор некоторые серьезные композиционные просчеты своего труда. Например, историко-литературный фон кни­ ги далеко не всегда «привязан» к фону соб­ ственно историческому, отчего он подчас как бы «провисает», утрачивает , (несмотря на называемые даты) временную определен­ ность. Тут не было бы большой беды, если бы читатель сам хорошо знал историю рево­ люции гражданской войны в Сибири. Но, к сожалению, мы не только плохо знаем исто­ рию сибирской литературы. Мы плохо зна­ ем и сибирскую гражданскую историю — гораздо хуже, во всяком случае, нежели историю центральных и западных областей России. Недостаточная продуманность компози­ ции книги сказалась и в большом количест­ ве повторов одних и тех же фактов на раз­ ных страницах. Последнее тем более обид­ но, что автор, вероятно из экономии места, ограничился скороговоркой именно в тех случаях, когда обстоятельный — с конкрет­ ным литературно-критическим анализом — разговор был особенно нужен. Так, необхо­ дим, по-моему, был такой разговор о вы­ шедшем в начале 1924 г. в Иркутске сбор­ нике «Ильичу». Сам В. Трушкин приводит слова Вивиана Итина, что «это первый ху­ дожественный сборник об Ильиче». Первый не только в Сибири — вообще в советской литературе! Так можно ли было оставить его без разбора, перечислив лишь авторов! То же самое следует сказать и о романе B. Зазубрина «Два мира». В книге кратко рассказана история его создания, приведе­ ны отзывы тогдашней критики. Но первый советский роман заслуживал, конечно, и критического анализа. Соображениями экономии места этих про­ белов оправдать нельзя. Нашлось же место для детального разбора и даже цитирова­ ния графоманских стихов Дины Стож, для довольно подробной характеристики около­ литературных опытов Ст. Байкалова (П. Озерных), Ф. Филимонова и ряда дру­ гих авторов. И в то же время почему-то вовсе не упомянутым в книге оказался дру­ гой Байкалов — Глеб, чей рассказ «Три в одной землянке» намечался к опубликова­ нию в несостоявшемся «Сибирском сборни­ ке» и под чьим именем скрывался в то вре­ мя будущий выдающийся мастер советской литературы Ф. Гладков, написавший, кста­ ти, в сибирской ссылке несколько повестей и рассказов. Крайне мало говорится также и о видном сибирском поэте А. Балине. Односторонней представляется мне оцен­ ка политических позиций и творчества C. Ауслендера. Почему-то автор резко отгра­ ничивает его от других писателей, не сразу пришедших к признанию советской власти,— А. Толстого, Н. Крандиевской, Л. Лесной, Г. Вяткина, С. Алымова и др. Но ведь С. Ауслендер не бежал за рубеж, подобно А. Ремизову, Д. Бурлюку и некоторым дру­ гим писателям. Он остался в Сибири, учи­ тельствовал в школе-коммуне, стал извест­ ным детским писателем. Родина простила его. А ребята даж е избрали почетным пи­ онером. Если в целях сохранения историче­ ской правды нельзя обходить ошибок того или иного писателя, то ведь та же правда повелевает не замалчивать и того, как эти ошибки исправлялись и искупались. Не всегда можно принять и другие кон­ кретные оценки автора книги. Так, В. Труш­ кин резко отрицательно относится к опубли­ кованной в 1923 году «Сибирскими огнями» повести В. Зазубрина «Бледная прав