Сибирские огни, 1968, №5

Всего за одну секунду надо было решить, что ответить, чтобы не подвести Почепцова, и чего потом держаться на скамье, когда сознание будет судорожно ме­ таться и корчиться вместе с телом. Бросился в глаза ч и с т ы й внешний вид Геннадия: еще не пытали, значит, взят, скорее всего, по подозрению. Если сказать: «Не встречал. Не знаю такого», • это еще большее навлечет подозрение на парня, потому что Почепцов чуть ли н» каждый вечер бывал в клубе Горького, где он, Виктор, работал последние месяцы руководителем струнного оркестра. Обо всем этом фашисты наверняка осведомлены... — Видел. В клубе,— выдавил он из себя. — Аг-га, видел! — осклабился Соликовский. Каждая складка его мясистого лица выразила насмешку: несомненно, ему было что-то известно о причастности Почепцо­ ва к Молодой гвардии. — Фамилия — Почепцов. Живет, кажется, на Первомайке,-г все-таки продолжал он выгораживать подпольщика ничего не значащими признаниями.— Часто по ве* черам в клубе околачивался. Хотел в струнный записаться, да я его не взял — не подходит. — Не взял! Не подходит! — еще ехидней прищурил Соликовский маленькие глаз­ ки, с издевательским удовольствием наблюдая с высоты т о г о , ч т о ему было из­ вестно об их деятельности, за тем, к а к «комиссар» пытается его, Соликовског о» провести. — Д а, не подходит. И не только для струнного,— еще упрямее продолжал он, в упор глядя на сникшего Почепцова и давая понять, что тот должен настаивать на своей непричастности к Молодой гвардии.— Говорили мне про него, будто на руку нечист, девчонок обижал... Это была истинная правда, которой Виктор, однако, ни раньше, ни даж е на допросе, не придавал особого значения — вспомнил и сказал, чтобы выгородить Почеп­ цова перед полицаями. Значит, в глубине души понимал, что человек с подобными качествами не мог быть настоящим подпольщиком, что такой должен выбывать сим­ патию у полицаев. Но вот поди ж ты, терпел! Смелым считал, а к смельчакам он всегда был неравнодушен. Мы начинаем возмущаться предателем, когда предательство уж е совершилось. Тайна большого предательства начинается с маленьких подлостей, с душевной нечи­ стоплотности. Геннадий Почепцов — типичный представитель этой породы. Пока его шкуре ничего не угрожало, форсил, храбрился. Но едва учуял настоящую опасность — тотчас, спасая себя, настрочил донос на друзей. Впрочем, какие они ему друзья? Эгоист расценивает всех окружающих по тому, какая от них выгода. Членство в Мо­ лодой гвардии ему было нужно как прикрытие, чтобы, когда придут советские вой­ ска,— быть чистеньким, выглядеть героем. Так Почепцов с циничной откровенностью сказал как-то Ивану Чернышеву. Ах, до чего ненавидела этого прыщеватогб наглеца и хама Уля Громова! Она решительно возражала против приема Почепцова в организацию, не доверяла ему!1 Д о слез спорила с товарищами. Но все ее доводы ребята расценивали как девичью сентиментальность и чистоплюйство. Подумаешь, греха-то: девчонку плохим словом обозвал или выматерился! Главное — смелый... Поистине, чутко было благородное Улино сердце к низости... А он продолжал выгораживать Почепцова, не ведая, не предполагая, кто перед ним. Он считал, что если в первом списке указано было всего несколько фамилий первомайских ребят, то, следовательно, предателя среди той группы нет. Унижение, с каким Геннадий держался перед врагами, он объяснял тем, что тот маскируется под труса. — А гы что скажешь?! — Соликовский метнул звероватым взглядом в Почепцова. Геннадий чуть вздрогнул. С запалого виска по синюшной щеке ползла холодная глицериновая капля пота.