Сибирские огни, 1968, №4

— Он, он,— сказал Сагайдак.— На людях он все колхозом похва- лялся, удержу не было. А останемся с ним двое, с глазу на глаз, он все про вас, про вас. — Детей хвалил? — И детей, а больше тебя. — Молчи! Молчи, Петя! — воскликнула Ганна в суеверном стра­ хе.— Нехай только живой вернется. Господи, не дай убить его! Илюшу сохрани, он еще и не жил!.. — Бога просишь!.. — Я и черта попрошу! Абы живые пришли... Ты, Петя, присох смо­ лоду, голова у тебя разумная, а сердце спит. Ты не знаешь, что за страх детей терять. — Я батька с матерью, когда хоронил, жить не хотел,— глухо ска­ зал Сагайдак.— Мне тогда колхоз жизнь сохранил. Злость была во мне, поставить на своем. — Перед настоящим горем и злость не имеет силы. — А как же ты? Ты ж говоришь — злая стала! — Я, Петя, жду их,— сказала она испуганным шепотом.— Живых хочу увидеть, а не увижу — страшная стану, и не сказать какая..., И мои ж тато с матерью сыпняком погибли, забыл? И Гришины ста­ рики умрут, не пощадит их немец, не смилуется над седым волосом. А не сравнить это горе с другим, когда детей вперед матери смерть бе­ рет... Ты все про бога допытуешь,— она умолкла, глядя ему в лицо при­ щуренными темными глазами.— Молюсь! Ночами молюсь. Сама не знаю, кому, и молитвы не знаю... Все сделала бы, тысячу верст прошла б на карачках, на животе проползла, абы они живые были. — Ганна! Ганна! — воскликнул Сагайдак с болью.— Бога ж нет! — И все ты знаешь, Петя! Ты и не жил по-людски, и науки на­ стоящей не прошел. Книг на свете тысячи, а ты малую кучку в руках подержал, при керосине читал, вот и вся твоя мудрость. — Я наукой не хвалюсь,— хмуро сказал Сагайдак.— А хоть бы я и тысячи книг прочел — бога я в книгах не вычитаю. Книги против бога. — Все, як одна? — Все! — А те, что у батюшки были? — спросила Ганна с сомнением. — Не в святых Книгах сила, Ганна, а в злыднях,— сказал Сагай­ дак убеждецно.— Сколько люди на земле живут, а злыдни всегда при них. Сам по себе человек из нужды не выйдет нипочем: ну, что ты один сделаешь против царя, против солдат и брехни?! Я настоящей науки не прошел, правда, а знаю, что и революцию по нау^е делают, и жизнь по науке строят. И все лучшие книги, сколько их есть, сюда гянут, людям в помощь. В войну горе, как никогда, сильное,— сказал он.— Война — богово время, он войну и придумал бы, если бы сам на свете жил: и в нужде люди, и страх над ними, як гром гремит, день и ночь гремит. — Нашу церкву с заречья было видно,— задумчиво сказала Ган­ на.— Отъедешь далёко, а она, як лялька, белая в зеленом стоит. Ударят в колокола — летом сумно на душе, а в снег — весело... Он обиженно засопел, прихватил вожжи, насупился. — Правда. И что ты да Гриша выгадали — с церквой-то? Склад устроили. Бочки с бензином, с керосином пристроили. Сколько сел про­ шли, куда ни глянь, разбили церкви. Думала, у нас у одних, думала, тебе с Гришей не терпелось, а оно, выходит, повсюду... Приказ такой был? — Был и приказ,— буркнул Сагайдак. — То мы рушили и жгли, а теперь немец за дело принялся, при­ выкнут люди, их не остановить.