Сибирские огни, 1968, №4

пожалел, что так и не довелось познакомиться поближе, поговорить по душам: — Все из-за Райчина... Пробежала тогда между нами черная кошка. — Надеюсь, единственная и последняя.— В глазах Владимира Ильича заиграли добродушные смешинки и тут же погасли, уступая место деловитости.— У нас с вами — все впереди, и мы еще встретимся не раз. За Дженни приехал из Теси Егор Барамзин, остановился в том же доме Брагина, где жил Старков и Курнатовский. Егор Васильевич делал бутерброды с колбасой и старался прикормить собаку. Но всякий раз бутерброд норовила выхватить Дианка, ластившая­ ся ко всем. Курнатовский прикрикивал, прогоняя свою общительную собаку на кухню. А Дженни останавливалась поодаль, нерешительно вытягивала морду к аппетитному угощению, оглядывалась на Влади­ мира Ильича и, услышав: «Ну, бери, бери», брала осторожно, уступая соблазну, отходила к хозяину и, съев бутерброд, ложилась с тяжелым вздохом. — Жаль ее...— проронила Надежда Константиновна. — Я вам нарисую Дженни и пришлю,— пообещал Барамзин.— Акварельными красками,— Сделал новый бутерброд и опять начал под­ манивать собаку.— Подходи смелее. Ты теперь моя. Завтра поедем домой... Поздно вечером примчались Лепешинские с Леной Урбанович и Ольгой Александровной Сильвиной. Пантелеймон Николаевич бере­ жно внес на руках дочку, запрятанную в мешок из заячьих шкурок. Ольга Борисовна, сбросив шубу, погрела руки о печку и сунула их в мешок: — Ой, да она вся мокрая!.. Горячая!.. Надо е о что-то завернуть, а у нас все с мороза... Старков подал одеяло. — Оленьке в дороге было жарко, душно —»приходилось откиды­ вать капюшончик,— рассказывала Ольга Борисовна, завертывая дочку, дышавшую тяжело и хрипло.— Кажется, она жестоко простудилась. Ой, горе мне!.. — Это я виноват,— сказал Владимир Ильич,— посоветовал сшить мешок из двойного заячьего меха. Думал — понадежнее. — Мы и сами так думали, а теперь вот... Придется нам остаться здесь на недельку. — И останемся,— поддержал жену Пантелеймон Николаевич.— Той порой морозы схлынут. Ведь через три дня — Сретенье: говорят, зима с весной встретится впервой. — По приметам Сосипатыча, сретенские морозы — последние,— подтвердил Владимир Ильич, пошел в прихожую одеваться.— Сейчас приглашу врача. — Эх, революционеры тоже! — довольно громко, как все глухие, ворчал Курнатовский, вышедший покурить.— Завели себе обузу! — Не надо, Виктор Константинович. Не надо так,— уговаривал Владимир Ильич, приподнявшись на цыпочки к его уху,—-Оч-чень, оч-чень хорошо, что есть ребенок! Вырастет еще одна революционерка! А как же иначе? И кто знает, возможно и у вас... — У меня?!— Курнатовский так резко крутнул головой, что ка­ залось, переломится дон-кихотская шея.— Избави, боже!.. — Ну, а шосле,— Владимир Ильич шутливо ткнул его в бок,— после революции?