Сибирские огни, 1968, №4

тьянову! Он Оскара призовет к ответу: «Почему удила не сдали в му­ зей? Порушили древность!» — Да, в самом деле... Николай Михайлович будет прав,— рассме­ ялся Старков.— Только не в том смысле... Не удила — в музей, а эту брошечку. Понятное дело, после революции. Чтобы люди знали о ссыль­ ных годах. — Мне жаль расставаться.— Надежда прижала рукой брошку к сердцу.— Буду хранить... — А мне Тончурка,— вспомнил Старков о самом важном и достал из кармана письмо,— прислала полное описание маршрута от Минусин­ ска до Ачинска. Почитай, Володя. Тут сказано, какие ямшики везли от станка до станка, хороши ли они, сколько взяли за прогон. Словом, вся ямщицкая «веревочка»! И где Тончурка останавливалась, и сколько за чай платила... — И за кипяток для пельменей! — рассмеялся Ульянов, принимая письмо.— Пригодится в дороге. Постараемся — по той же «веревочке». На столе лежали свежие номера «Нивы», и Старков сказал, что в «Воскресении» Толстой превзошел самого себя, что в Минусинске все зачитываются романом. — Что там Минусинск?! Весь мир зачитывается! — заметил Влади­ мир Ильич.— В Германии уже несколько переводов. — А в Англии книга издана в оригинале,— сказала Надежда.— Конечно, без всяких изъятий. Вот бы прочесть! —' Прочтем, Надюша. Но, Базиль, я бы не сказал, что здесь Толстой превзошел самого себя. Нет, нет. «Война и мир» — его величайшая вершина. — И здесь, Володя, написано сильно, густо, смело,— спорил Стар­ ков.— Вспомни хотя бы сцену суда. , — Согласен. Комедия суда даже в изуродованном цензурой тексте выглядит отлично.— Владимир Ильич, распахнув пиджак, уткнул ладо­ ни в бока и слегка наклонился к собеседнику.— С Толстым, проповед­ ником непротивления злу насилием, мы, социал-демократы, еще будем полемизировать. И полемизировать сурово. Но его беспощадную крити­ ку гнусного лицемерия и чудовищной бюрократической машины нельзя не ценить. А нас нынче, пожалуй, более всего порадовал опять Горький. Вслед за «Фомой Гордеевым» появилась новая редакция «Песни о Со­ коле». Ты не читал? Добавлены великолепнейшие слова о смелых и силь­ ных духом, о гордом призыве к свободе, к свету. И концовка: «Безум­ ству храбрых поем мы песню!» Это тебе не проповедь самоусовершенст­ вования и воскресения — призыв к действию! • Елизавета Васильевна начала разливать чай: — Садитесь, беспокойные люди. Па мохнатых ветках сосенки уже горели свечи. 4 Побывав в полиции, Старков написал в Шушенское: прибавки не будет! Можно собираться в дорогу! Бумаги для всех исправник разо­ шлет по волостям. Только Надежду Константиновну приходится огорчить: Псков для нее не разрешен. Повелено последние тринадцать с половиной месяцев отбыть в Уфе. Как — туда? Своей властью исправник не может выдать проходного свидетельства. Если не будет распоряжения из департамен­ та, придется — по этапу.