Сибирские огни, 1968, №4

Еще в октябре Владимир Ильич отправил в департамент полиции прошение: после ссылки избирает местом жительства Псков. А Надеж* да Константиновна просила позволить ей последние тринадцать с поло­ виной месяцев своей ссылки отбыть в том же Пскове. Шли дни и недели — департамент молчал. Может, не следовало напоминать о себе прошениями? Не лучше ли было бы наводить справки только у минусинского исправника? Того и жди, в департаменте спохватятся: Ульяновы?! Не выпускать! Пусть еще посидят там, на худой счет, годок. А то и два. В другое время Владимир Ильич попросил бы мать съездить в Пе­ тербург, чтобы в четверг — в приемный день — сходить в департамент. Она, конечно, не взирая ни на болезненное свое состояние, ни на зим­ нюю стужу, сразу же отправится туда. Узнает все. Если понадобится, подаст прошение от своего имени. Но... Не надо ее волновать. Дома и без того опять что-то случилось. От Маняши все еще нет ни строчки: И мать не упоминает о ней в письмах. И Анюта молчит о сестре. Уж не арест ли утаивают от них? Похоже Очень похоже. А тут еще подкосилось здоровье: снова открылся катар желудка, полученный в Петербурге от тюремного хлеба. Теперь бы нужны, край­ не необходимы минеральные воды. А в этой глуши о водах и не слы­ хивали. И частой изнуряющей гостьей стала жестокая бессонница. Надежда, просыпаясь среди ночи, спрашивала: — Опять не спишь, Володя? Считай до ста. Д о тысячи считал — все без толку. Может, засветить лампу да почитать Бернштейна? — спрашивал с шутливой усмешкой в голосе. — Тогда совсем не уснешь! — Пожалуй, ты права. — Пойдем-ка лучше погуляем. И они, одевшись потеплее, выходили во двор, иногда — на берег Шушенки. .В одну из таких ночных прогулок Надежда сказала: — А с книгой Бернштейна, пожалуй, надо расстаться. Пока не поздно. — Ты опасаешься нового обыска? Не Бернштейна, а вот подлинную нелегальщину следует спрятать подальше. — И писем отправлять поменьше. Они знали: всего опаснее писать в Москву,— там их письма, вне сомнения, не только читают в охранке — пытаются проявлять: нет ли тут «химии»? И для связи с родными Ульяновы перешли на телеграммы. Но переписку с товарищами не могли прервать ни на один день. Вспоминали о каждом. Из семнадцати единомышленников, подписавших «Протест», в Ми­ нусинском округе осталось одиннадцать. Сильвина, признав годным к военной службе, забрили в солдаты, отправили в Ригу. Антонина в Ом­ ске, ждет ребенка, тоскует по своему Базилю. Глеб в Нижнеудинске уже водит паровозы. Доминика... О ее тяжкой судьбе вспоминается ча­ ще, чем о всех остальных. За Доминикой приехала из Нижнего Новгорода мать покойного Анатолия. Им лучше бы дождаться в Ермаках весны. Но свекровь, гля­ дя на исхудавшую, еле живую вдову сына, даже не могла думать об этом, боялась, что Доминику унесет в могилу та же страшная чахотка. И они рискнули отправиться в далекий санный путь.