Сибирские огни, 1968, №4

Владимир Ильич ждал, что оратор вот-вот произнесет многозначи­ тельное «но» и перейдет к возражениям, а Ленгник не спешил, он по­ просил Ульянова рассказать собранию об авторе «Кредо»: кто он, где проживает и является ли членом партии? — Я полагаю, мы имеем дело не с одним автором,— ответил Влади­ мир Ильич и в душе посетовал на Анюту, не постаравшуюся разузнать, чья же эта «исповедь веры» и много ли их.— О единственном путанике не стоило бы и говорить. Взглянув на Сильвина, вспомнил его слова о «выстреле по воробь­ ям». Чего доброго, Михаил поддастся влиянию и тоже будет возражать? Но Сильвин, к его чести, сидел неподвижно. А Ленгник? Этот, видать, утвердился в своей мысли, что «Кредо» сочинил один-единственный во­ робей! Сейчас последует ход конем. И, действительно, Фридрих Виль­ гельмович переспросил с пристрастием: — Вам не известно? Вы не можете сказать, чьей рукой написаны эти бумажки?1 А не являются ли они случайными? Не зовете ли вы, по своей горячности, сражаться с призраком? — Ну, знаете ли...— Владимир Ильич, сунув руки в карманы, по­ жал плечами и вдруг, стремительно выкидывая правую вперед, пере­ шел на шутку, будто достал ее из кармана.— С призраком — просто. Чтобы опрокинуть его, достаточно ладана или пенья петуха! Любой поп вам подтвердит! — Я — серьезно. Мои вопросы имеют немаловажное значение. — Разумеется. И я — вполне серьезно.— Глаза Ульянова, потеряв иронический блеск, остро, как буравчики, всверливались в оппонента,— «Рабочая мысль», бесславная сторонница стихийности, тред-юнионизма и «чисто-пролетарского движения», без интеллигентов-марксистов,— это вам, Федор Васильевич, не призрак. И Бернштейн, близкий духовный родственник, если не сказать наставник, авторов «Кредо», тоже не призрак. У Ленгника тяжело шевельнулись брови, упрямо загорелись гордые угольки в глазах. «Ах, вот что задело,— отметил про себя Владимир Ильич.— Причина возражений — Бернштейн!» Той порой Барамзин, сидевший рядом, потянул Фридриха Вильгель­ мовича за рукав рубашки: — Напрасно ты!.. Дома в Теси выясняли позиции. Хватило бы. — Не мешай, Егор. Потерпи минуту. Речь идет, как вы все убеди­ лись, уже не только о каких-то невидимках, именуемых здесь «экономи­ стами», а об Эдуарде Бернштейне! — Так и быть должно! — крикнул Кржижановский, будто пружи­ ной подброшенный над стулом. — Криками истина не постигается,— сурово заметил Ленгник, и приопущенные брови резче подчеркнули косину глаз.— Бернштейн — один из ближайших и крупнейших учеников Маркса, душеприказчик Энгельса. Этого нельзя забывать. — Был одним из ближайших. И тем хуже для Бернштейна,— заме­ тил Ульянов, не теряя полемического накала. — Я по немецкой печати,— продолжал Ленгник,— слежу за раз­ витием революционной мысли в Германии и пока остаюсь при убеж де­ 1 Только в 1906 году, после письма Е. Кусковой в ж урнал «Былое» (№ 10), стало известно, что «Кредо» бы ло написано ее рукой. С ебя и близкого е й -С . Прокоповича она считала основными бойцами, «сраж авш им ися с «ортодоксией» в русской социал- демократии». Вскоре К ускова примкнула к бурж уазны м группировкам. После револю ­ ции, находясь в эмиграции, яро вы ступала против Советской власти.