Сибирские огни, 1968, №4

нравственным законам в нашем классовом понимании. Вы же сами ска­ зали: «На первом же фонаре повесим Николашку и его министров». Не находя слов для немедленного возражения, Ленгник похлопал себя по макушке: — Я подумаю. — Подумайте. Нам с вами есть о чем поразмыслить. Некие профес­ сора в Германии да и у нас в Петербурге поспешно шагают «назад к Кднту», тысячи раз повторяют различные поповские пошлости, бормо­ чут, что материализм давно «опровергнут», зовут к критике марксизма. Й мы, дорогой Фридрих Вильгельмович, были бы предателями рабочего класса, если бы не восстали против всего этого. Против ошибок, заблуж ­ дений и шатаний. Подумайте. А потом еще поговорим. 7 И только в последний день вспомнили про Егорьевскую гору. Чтобы создать видимость исследования, попросили у старосты перекидную, сде­ ланную из легких реек и похожую на равнобедренный треугольник са­ жень, которой крестьяне меряли луга при ежегодном переделе. Тесин- ские «политики» ушли раньше, по одному, глухими проулками. Ульяно­ вы отправились через площадь, на глазах у стражника и волостного писаря. Владимир нес в руке сажень. Надежда — большую тетрадь для записей. Вслед за ними, как бы на прогулку, вышел за село местный надзи­ ратель. День был на редкость хмурым. Весь небосклон от Восточных до Западных Саян затянуло серыми, как оловянная пленка, тучами. Ис­ подтишка накрапывал дождик. — Если надолго — вымочит до нитки,— опасалась Надежда. — Геологам — дождь не помеха. В случае чего, поищем укрытие. — Какое там укрытие? Посмотри — ни кустика. Гора голая, как конский череп. — Ну, что ты? Это же Liebes Berg1. Глеб так прозвал. Из-за моло­ доженов Старковых. Помнишь, я рассказывал? Они собирали тут клуб­ нику, читали вслух о Пиквике и покатывались со смеху. Снизу гора поросла травой. Только ближе к вершине она камени­ сто-бурая, приобретала жесткие очертания и казалась разграфленной, словно ученическая тетрадь. А возле реки выглядела обрубленной. У об­ рыва— каменоломня. Там тесинцы брали каменные плитки на немудрые дворовые постройки. Ульяновы, перебрасываясь шутками, прошли вдоль горы. Владимир мерял склон саженью, временами останавливался, подымал камешек и, повертев в руках, отдавал жене. Надежда, взглянув на образец, раскры­ вала тетрадь. — А что записывать? Говори, геолог. — Что угодно. Можешь — пословицы, здгадни. Можешь послать к черту полицейский надзор. Но, на всякий случай, лучше по-немецки или по-английски. Не возражаю и против французского. — В смеси с нижегородским?! Иначе у меня не получится. С вершины горы махали шляпами и фуражками друзья, кричали: — Ге-е-ей! Бро-осьте-е ко-ме-ди-ю! — Подымайтесь сюда. Обойдите с другой стороны. 1 Гора любви.