Сибирские огни, 1968, №4

Пройдя в дальнюю комнату, взял присланную недавно карточку матери и долго смотрел на нее: «Ты все такая же, мамочка! Добрая, взыскательная, волевая, забот­ ливая сверх всяких мер. Ты поправишься. Ради нас. Мы ведь для тебя, сама говоришь, все еще вроде малых». И он поставил карточку к себе на конторку. Рано утром, выйдя в столовую, где Паша уже накрывала стол, Вла­ димир Ильич увидел на стене листок бумаги с ее каракулями, выведен­ ными синим карандашом: «Никавды, никавды чай не выливай». Памятка самой себе! • Написано, конечно, со слов Елизаветы Васильевны, вынужден­ ной экономить на всем, даже на заварках чая. Подошел поближе и, удерживаясь от улыбки, прочел еще раз. — Чо, не глянется?— настороженно спросила девушка, заметившая в его глазах веселые искорки. — Написано, в общем, верно. Бережливость — дело хорошее. И пре­ восходно то, что вы уже научились писать! Правда, у вас, Паша, еще есть ошибки, даже три в одном слове. — Иде, Володимир Ильич? — Ну, это уж вам поправит учительница. Хотя у меня,— он сунул руку в карман,— карандашик с собой. Пишется вог так: «Никогда». А в целом, повторяю, хорошо. Рад вашим успехам. — Ладно, если не понарошку. — Вполне серьезно, Паша. Мы уедем, и вы сможете написать нам письмо. В другой раз он увидел на столе развернутую тетрадку и удивился больше прежнего: перед ним был дневник! Девушка записывала, как видно, старательно послюнявленным чер­ нильным карандашом: «Седни настряпала ватрушек. Все ели да хвалили. Больно, говорят, скусно. Вечером приходили Проминские и Оскар Александрович. Пили чай. Пели песню про дубинушку., И ешшо вставай, подымайся. И я тоже пела». Паша не обиделась, что Владимир Ильич случайно взглянул на страницу ее дневника, наоборот, подбежала к столу довольная, зарозо- • вевшая: — Опять я ошибок насыпала? — Ошибки, Паша, не в счет- Их можно поправить. — А чо неладно? — Что неладно? Сначала поговорим о ватрушках. Они были дейст­ вительно очень и очень вкусные. Я боялся, что язык проглочу. Кроме шугок. И вы дальше можете писать про свою стряпню. Про чай. Про обеды. А что касается песен, тут, Паша, нужна некоторая осторожность. Помните, среди ночи нагрянул жандарм? Тот верзила, который напугал вас и у которого, как вы после говорили, «побрякушки на сапогах». Вдруг он снова заявится к нам с обыском? Неровен час прочитает ваш днев­ ник: «Ага, вон что вы пели!» — А чо?.. А что? — поправилась девушка.— Песни баские! — Песни очень хорошие. Но жандармы да стражники петь их за ­ прещают. В острог могут посадить. — Ой, страхи! — Паша одной рукой схватила тетрадку и прижала к груди, другой перекрестилась.— Свят, свяг!.. Хуже беса! — Подняла