Сибирские огни, 1968, №4

силового кресла. Тотчас ж е открываю свои карты: — Убедите, ради бога, убедите, Фаина Филипповна, что Ленина ©первые вы слы ­ шали именно в суде! — Убедить;1 С удовольствием.— На лице Фаины Филипповны — светлая тень лукавой застенчивой озорнинки.— Надеюсь, у вас где-то записаны самарские адвокаты? — А как ж е.— Л езу в карман, чтобы добыть записную книж ку,— Вот... Позерн, Тимрот, Клеменц, Робустов... Д есять при­ сяжных поверенных. Михайлов, Козьмо­ демьянский, Л о б а н о в— это частные... — А помощники? — Кроме Ленина — Попов, Агапов, Бе- лоцерковский... — Белоцерковский! Гляньте в свой ваде­ мекум: что там поставлено против Белоцер- xoiBCKoro? Константин Филиппин? А я? Вот-вот, это мой родной брат. Он-то и за ­ тащ ил меня на речь Ленина. Оба они — по­ мощники, обоим — все в новинку. Вы пони­ маете?.. Течение диалога перебивает новая тема: Кони, Тейтель, Анненков — та мизерная часть круга практиков русского права, ко­ му были тягостны крайности царизма. В ответном письме министру юстиции Анненков предстает в лучшем своем каче­ стве: умница, тонкий политик, умеющий скрытно защищ ать даж е риокованные пози­ ции. Не разделяя министерского предполо­ жения о реформе суда присяжных, он пред­ ставляет в монаршие верха не то, чего бы там хотели Пример- с оправданием бузу- лукского мукомола не говорит о «красных» настроениях, о «бунте» присяжных — сво­ боду и честное имя незаслуженно получает купец, а не социалист и не еретик. Опрашиваю: — Вам не каж ется, что можно говорить о загадке Анненкова? Он во многом не р а з­ гадан. ( — Я так не думаю... В самарском пред­ седателе я видела главным образом хоро­ шее. Другое дело — его дочь Мария, неодо­ лимо рвавш аяся к титулам и богатству... Фаина Филипповна умолкает. Я перевожу взгляд на черную рогатую трость. Строгие дюймы... И на этой стра­ нице прошлого хозяйка трости видит свои, строго определенные слова. Именно эти, именно столько. Других слов у нее нет. — Д о свидания,— говорю я,— спасибо. Большое спасибо! 3 — В назначенный час ко мне кто-то по­ стучал. Открыв дверь, я увидел мужчину лет тридцати, с рыжеватой маленькой бо­ родкой, в осеннем пальто с поднятым во­ ротником... Войдя в комнату, он спросил: «Здесь живет Князев?» На мой утверди­ тельный ответ заметил: «А я — Николай Петрович»,— «Мы вас ж дем»,— сказал я.— «Делб в том, что я не мог прийти прямым сообщением... Вот и задерж ался. Ну как, все налицо?» — опросил он, снимая паль­ то... Подойдя к собравшимся, он познакомил­ ся с ними, сел на указанное ему место и начал знакомить собрание с планом той работы, для которой мы все собрались... Главной 'мыслью Николая Петровича, как мы поняли, было то, что люди неясно пред­ ставляю т себе свои интересы... Они не зн а­ ют, что если бы они сумели объединиться, сплотиться, в них была бы такая сила, ко­ торая могла бы разрушить все препятствия к достижению лучшего13. То, что я воспроизвожу на этой страни­ це,— рассказ В. А. Князева (1871—4 9 2 5 ). Портовый рабочий Петербурга, член петер­ бургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», повествует здесь о первой встрече рабочего кружка с Лениным. Н а­ стоящее имя «Николая Петровича» откры ­ вается Князеву в другом месте и при со­ вершенно неожиданных обстоятельствах: — В 1893 году умерла моя бабуш ка, и мне предстояло получить наследство. Зная, что я всегда могу получить совет со сто­ роны товарищей... я обратился к ним. Они меня отправили к помощнику присяжного поверенного В. И. Ульянову, предупредив при этом меня, чтобы я адреса его не за ­ писывал... На звонок дверь мне открыла квартир­ ная хозяйка, заявив, что Ульянова дома нет, но он скоро будет, и разрешила мне обож дать в его комнате. Комната имела два окна. Меблировка ее была очень скром­ ная: Железная кровать, письменный стол, три-четыре стула, комод. Осмотрев все, я задумался: «Что это за адвокат и возьмет­ ся ли он за мое дело?..» Р азд ал ся звонок, и вскоре в комнату вошел мужчина. «А, вы уж е ждете? — сказал он мне, при этом быстро скинул пальто и стал расправлять немного помятый фрак.— Ну-с, одну мину­ точку: я сейчас переоденусь, и мы с вами займемся». Посмотрев этому адвокату в лицо, я обомлел: да это ж е ведь Николай П етро­ вич! Пока я приходил в себя, передо мною появился переодетый в другую одеж ду Николай Петрович и, указывая на стул, обратился ко мне: «Вы расскажите мне все по порядку»... Узнав от меня, что ба­ бушка моя умерла в услужении у одного генерала и что последний может присвоить наследство, хотя и имеет собственный к а ­ менный дом в три этаж а, Николай Петро­ вич потер руки и сказал с ударением на этих-словах: «Ну, что же, отберем дом, ес­ ли выиграем. Затруднение лишь в том, что очень трудно отыскать посемейный список, так как покойная из крепостных». Сказав это, он взял бумагу и стал пи­ сать прошение для получения ревизских сказок. Написав его, он указал мне, куда придется ходить, куда подавать, и велел по получении того или иного сообщения по делу прийти к нему14.