Сибирские огни, 1968, №4

Ш алаш енкова, что с пбясйым ббкЛОНОМ тор- говал у Абрамова краденые рельсы для б а ­ рона Корфа, простодушные свидетельства базарного караульщ ика, версии околоточно­ го надзирателя, отвергнутые позже судеб­ ным следователем,— словом, все то, что кло­ нило к оправданию Перушкина, к вердик­ ту присяжных: «Заслуж ивает снисхожде­ ния», к истине и успеху Ульянова,— т е ­ терь говорило и живописало. И раньше других картин воображению открылась вот эта: Ульянов ( Карташеву): И, наконец, пос­ леднее: я бы хотел по-настоящему пред­ ставить, как все это .происходило... Начни­ те хотя бы с того, когда это было. Карташев: Ночью. Подъехали на игрене­ вом жеребчике. В телеге. Рассказы вать дальше?.. Ж еребчиком в этот раз правил Алашеев. Он не успел еще выпутать из вожж ей свои ноги, а дяд я Василь — хоя, и уж е сидит возле чугунного колеса на корточках... Когда вернулись, с фонарем под навес вышла жена Абрамова, обшила колесо рогожей и сам а ж е повезла его ку ­ да-то на том ж е игреневом жеребчике. Ульянов: Был ли с вами еще кто-нибудь? Карташев: Никого. Околоточный запи­ сал в протокол Перушкина, но это неправ­ да. Околоточный бил нас.9 Ульянов: Бил? Карташев: Ну, да. Чего, говорит, клепа­ ете на честного человека? С ним, говорит, знаю тся графья и бароны. Перушкин — вот ваш а компания... Д а вот Червяков, п ож а­ луй, еще... Ульянов: Где околоточный допрашивал вас? К арташ ев: В железном ряду, в лавке Абрамова. Он туда и выпивать захаж ивает, там у него и канцелярия... Михайлов ( председательствующему): Простите меня великодушно, ваше превос­ ходительство. ( П однимаясь). Истина бес­ смертна, но она легко ранима. Тревожась за нее, я поднимаюсь с решительным дем ар­ шем: здесь судят не господина околоточно­ го... Ульянов: Здесь судят невиновного. Именно так отвечает Перушкин, когда ему говорят: ты украл колесо. (Председательст­ вующ ем у). Надеюсь, я вправе, господин председательствующий, выяснить то, что связано с виновностью или невиновностью моего подзащитного? Председательствующий: Хм, хм... Ульянов (председательствующему): Ес­ ли это не нуж дается в разъяснениях с ва­ шей стороны, я хотел бы продолжить свои вопросы. Председательствующий (вяло): Я не про­ тив. Присутствие слушает вас... П реж де чем закры ть томик в цветной обложке, я выписал из него в рабочую тетрадь вот эти слова: «Имею честь покорнейше просить С ам ар­ ский окружной суд вы звать ко -дню р а з­ бора настоящего дела и допросить свиде­ телей Ненилу Федорову и Александра Аки­ мова Мокоровых...»10 Михайловский парадокс начинался з а ­ долго до процесса. Прошение Абрамова, строки из которого я воспроизвожу здесь, вышло из-под пера его тайного сострада- теля. Написал Михайлов, подписал Абра- мов. В чем же смысл этой двойной игры? Почему адвокат Червякова, оставаясь фор­ мально в этой (и только в этой) роли до последних минут процесса, защ ищ ает на д е­ ле другое лицо? Лишь на пути в Ленинград, перечитав в вагоне все свои записи по «железному» делу, я увереннее двинулся его лабирин­ том и теперь каж ется, вправе высказать одну догадку. Странное поведение господина Михайло­ ва способна объяснить, пожалуй, лишь одна зловещ ая фигура дяди Абрамова, «ж елез­ ного» царька торговой Самары Рассадина. З а год до поимки Василия с покражей Рассадин вывел племянника на одно из первых мест в железном ряду, поставив его на самостоятельное торговое дело. По­ терять компаньона — это потерять в денеж ­ ном приросте. Рассадин ищет заступниче­ ства у наследника ленкоранского купца — адвоката. Другого ходатая ему не надо. Но вот беда: Михайлов представляет Ч ер­ вякова. Червяков — тож е племянник Р а с ­ садина, но это пока пустая неигровая к ар ­ та. Если защиту этого строптивого приказ­ чика уступить другому лицу, появится еще один недруг Абрамова. Нет, нет! Пусть ос­ танется так, как есть. Пусть за вину стар ­ шего племянника ответит младший. Куплен околоточный надзиратель К рас­ ноярский, кнутом и пряником загнан на свидетельское место Алексашка Мокоров. Остается взвалить глыбу обвинения на трех хлопцев — «главных виновников» в «железном» деле. Задача эта представля­ ется более чем простой: столяр, гребенщик, чернорабочий из бурлаков — кому дорога эта чернь, кто ее прикроет своим щитом? Повторяю, Абрамова сунули в тюрем­ ную карету и отправили за острожный вал. Перушкин был оправдан присяжными по одному из двух обвинений. К этому своему вердикту присяжные добавили «Заслуживаг ет снисхождения». Так же была решена и судьба Ч ервякова. Парадокс Михайлова остался парадок­ сом: он выиграл то, чего не хотел выиграть, и проиграл то, чего так добивался. 2 З а окном автобуса раздольно и неогляд­ но легла серая вода под серы-м ненастным небом. Нева. Здесь, на ее берегах, я продол­ ж аю погоню за прошлым. Только вчера в рукописном фонде «Щед- ринки» мне попала на глаза крошечная за