Сибирские огни, 1968, №4

огрубевшая, рядом со Шпаком, будто не живая, а каменная, и песок под счетоводом осел глубоко, как под камнем. ,— Я пойду! — Насте хотелось крикнуть так, чтобы больно стало ушам, чтоб услышали и в куривших дымом мазанках, но голос прозву­ чал сдавленно и сипло.— Я б и тогда не повернула, меня Сагайдак обма­ ном уговорил. Сказал: дурная, ушла перед самым концом, мы ж на квар­ тиры постановились. Конец дороге... Сагайдак молчал, но люди знали, что Настя лжет, что ей нельзя иначе, а то как же ей жить? — Дайте корову заместо Пеструшки... вы ж ее и убили. — Немец твою Пеструшку кончил! — крикнул Гордиенко. — Ни с чем от нас пойдешь,— сказала Ганна жестко.— Завертай коня, пока не отняли. Настя двинулась вперед, слепо, не к своей гарбе, а от нее, потом поняла ошибку и напролом, сквозь толпу, пошла к ней. — Дайте ей корову,— раздался вдруг срывающийся голос Фроси.—• Заслужили мы трудом, я и Шпак, корову в колхозе? Бабы сочувственно загалдели: Теперь и Ганна‘может уступить, не роняя себя. — Рано скотину делить,— сурово сказала Ганна,— Еще нам доро­ га, еще никто нормы не знает. — Ты лучше мать угомони! Краем уха Настя слышала и просьбу дочери, и сочувственный гул толпы, будто клонившийся в ее пользу, но знала, что Ганну не сдвинуть с места, и уже не хотела коровы, не ждала уступок. Настя находила сладость в боли, в отверженности; если бы толпа закидала ее камнями, заплевала, истерзала, ей и это было бы слаще, чем слова поддержки. Настя развернула гарбу, разворотила колесами песок и выкатила на шоссе. — Уйди с дороги! — закричала она Сагайдаку, который выскочил вслед за ней и стал впереди. — Одумайся, Настя! — попросил он. — Иди! Анастасыо схоронили, никто вам теперь с Веркой не по­ мешает! — Прошу тебя, Настя. На смерть идешь. — А ну — геть! Лошадь рванула, Сагайдак едва успел отскочить. Он стоял жалкий, словно еще не веря, что нет Насти, что это ее гарба гремит, подпрыги­ вает на камнях, уходит от обоза. XXVI I I Под задубевшим брезентом непроглядная тьма. Ветер наждачно ца­ рапал по брезенту, ударял в днище воза, .пробовал снизу добраться до Шпака и Фроси, сквозь доски, сквозь плотно убитое сено и ватное одеяло. — Похоже снег...— Фрося встревоженно повернулась на бок, и Шпак угадал ее желание: бежать к загону, где оставлена на ночь ско­ тина. — Лежи.— Он уложил ее снова на спину.— Это ветер песком бьет. Лежи, обойдутся. Поселок, в котором они заночевали,— крохотный, в домах помести­ лись только те, кто с малыми детьми. Остальные устроились на ночлег