Сибирские огни, 1968, №4

Ну? Кони Ганны Коваль толкнулись в Настину гарбу.— Чего стал а г Не нукай не запрягла! — Настя хотела, чтобы ее услышали и на дальних возах. Пропадем, люди! Все в песок ляжем! — исступлен- но кричала Настя. ~~ выдерешься! Ганна сидела спиной к обозу, ее слышали плохо. I ебя и камнем не придавишь. Ганна хлестнула лошадей, они потрясли Настину гарбу так, что На* стя едва устояла. — Куда людей гонишь, сука! — Ругань повисла над обозом.— Ско­ тина попадала, уже и ей не сила идти, а ты нас гонишь, чтоб наши очи не видели, до чего ты с Петькой дохозяйновалась. От тебя родные дети, кровь твоя, поразбеглись. Теперь ты на нас метишься, нами до смерти командуешь. Командуй! Нехай берут лопаты и могилы себе копают; колодязей понакопали, теперь нехай могилы... Бежал скоком, вприпрыжку — Шпак; Фрося, опередив его, схва­ тила под уздцы Настину лошадь. Не трогай! Прокляну! — Настя почувствовала, что гарба строну» лась с места.— Нехай Ганна растопчет меня. Она ж як сатана лютая... И не глянет на людей. — Чего на тебя глядеть,— сказала Ганна без злости.— Я тебя с ма­ лых лет знаю, горькая ты баба. Через таких, як ты, и мы в злыднях! Через вас всем жизни нет, всех за горло держите, кровь людскую пьете. Стой, Фрося, стой! Фрося уводила лошадь, освобождая проезд. Настя кидалась к гар» бе, поворачивалась горящим лицом то к Ганне, то к непокорной дочери, то к сбежавшимся людям, пока не упала на дно гарбы. — Может, я вам и правда поперек горла стала? — спросила Ганна. Она отбросила батожок, сложила смуглые руки за спиной и обвела тол» пу баб усталым, без привычного огня и упрямства взглядом.— Теперь долгих сроков нет — разлюбили председателя, и годи, давай расчет. С кравченковской гарбы на Ганну удивленно уставилась старуха Анастасья. Склеротические, в красных веках глаза слезились, она сили­ лась что-то вспомнить. — Кого это, Верка, люди судят? — спросила она. . — Не судят, мамо. То Ганна людей учит. '■ — Ганна? — не поверила Анастасья.— Гриши Коваля жинка? — Старуха обиделась: зачем ее обманывают? — Ганна высокая и в теле. То дочка их, Полинка, шуткует...— Пока люди шуткуют и жить не страшно. — Видали! — Ганна усмехнулась.— И старая Кравченко' меня не признала. Выходит — я, и правда, другая стала. Хватит мне хозяй* новать! — Не дури, Ганна! — сказала старуха Савчук.— Не бесись' следом за Настей! — Без мужиков и решать нечего! — крикнула Гребенючиха. Ганна угрюмо смотрела на съехавшую с дороги гарбу: НасТя не поднимала головы, Шпак стоял при лошади, удерживая ее на месте. Обоз тронулся мимо Насти, а когда затих скрип фуры Гребенючихи, На» стя тоже выехала на дорогу. Казах не спешил уезжать. Он ловчее других орудовал ножом, дер» жался с гордостью коренного жителя этого сурового края; £то его чер* ные пески, его земля бросили на колени сильных, выносливых живот*