Сибирские огни, 1968, №4

встретился в проулке, попенял заплетающимся — после пасхального обеда — языком: — Негоже, «политик». В свет... В светло хр-ристово... Из р-ружья... Негоже... Отправил донос? А исправник, по примеру «прижимок» енисейского коллеги-держи­ морды, решил отобрать ружье? В таком случае явились бы днем. И одни бы полицейские. А тут сквозь дверь слышно — позванивают шпоры. Жандарм пожаловал! Где и в чем он, Ульянов, допустил промах? Или Надя? ...Три дня назад пришли бандероли: сразу две книги! Перевод Веб* бов и «Развитие капитализма в России»! И это не повод для обыска — обе книги разрешены цензурой. ...Первого мая поступили неосторожно. Не могли в такой день от­ сиживаться дома. ♦ Красный платок развевался, как флаг. Кто-нибудь мог увидеть. Но это было только вчера. Если даже с нарочным отправлен донос, все равно жандармы приехали бы не раньше завтрашнего дня. Повод какой-то иной... ...Стучали разъяренно. Наваливались с такой силой, что скрипел де­ ревянный засов. Но, как-никак, все же выиграно несколько минут, и Надя могла успеть спрятать нелегальщину. Можно и открывать. 3 Первым, звеня шпорами, показался в проеме двери высокий, бравый служака политического сыска, за ним — толстяк с холеным подбород­ ком и пышными, слегка посеребренными сединой бакенбардами. У обо­ их поверх шинелей — брезентовые плащи с капюшонами. Следом вошли: Заусаев со своей неизменной шашкой на боку, но без книги о надзоре, Симон Афанасьевич Ермолаев в новеньком армяке из верблюжьей шерсти и еще один понятой в старом шабуре, подпоясан­ ном домотканой опояской. Раздеваясь, толстяк отряхнул намокший плащ и, поправив проку­ рорский вицмундир с орлеными пуговицами, добродушно посетовал: — Ну и погодка, я вам доложу!— Заметив, что на пол уже натекли лужицы дождевой воды, бросил в сторону Елизаветы Васильевны,— Из­ вините, мадам. Высокий, бесцеремонно всматриваясь в лицо Владимира Ильича уз­ ко поставленными, прощупывающими глазами, спросил чеканно и строго: — Господин Ульянов? Мы потревожили вас по случаю необходи­ мости произвести обыск. Вот ордер. — Долг службы,— добавил толстяк, как видно еще непривыкший к своей роли. — Мы,— продолжал высокий, недовольно кашлянув и покосившись