Сибирские огни, 1968, №3

с этим делом, некогда мне на табуретке сидеть. Сизов нехай придет, мы его личность сразу выясним. — Ты Сизова бойся, он тебя...— Старшина вскинул руку, стиснул ее в кулак.— Уехал Сизов, твое счастье. — Подался колхоз грабить! — Сагайдак потерянно потоптался по камере и в немом отчаянии бросил на топчан кепку. На следующее утро Мирсафаров сказал жене, что не придет обе­ дать, она завернула ему в газету хлеб&, домашней колбасы, соленых огурцов и оладьев с антоновкой. Половину снеди он отнес арестанту. Пока Сагайдак поедал оладьи и колбасу, пока хрустел огурцами, не слы­ ша нудного шума дождя, старшина ожесточенно накручивал ручку теле­ фона, в поисках Сизова. Он обзвонил чуть ли не весь коммутатор и за ­ сек Сизова в райпотребсоюзе. — Сизов слушает! A-а! Товарищ старшина! — Он как будто обра­ довался голосу Мирсафарова.— Что там еще у вас? — Никак не разберемся с дезертиром вашим. — Он еще здесь?! Все еще возитесь с ним?! — Вы обещали написать заявление,— напомнил старшина.— О са­ мосуде, об агитации гражданина Сагайдака. — Слушай, Мирсафаров,— голос Сизова звучал доверительно: мол, мы с тобой люди одного дела, хоть и не ровня, слушай и смекай, чтобы не пришлось повторять.— Слушай меня: не морочь ты себе голову этим дерьмом. Мне продохнуть некогда, а ты хочешь, чтобы я ездил к тебе и занимался писаниной? — Я к вам приеду, товарищ Сизов. — Ни хрена я тебе не напишу, Мирсафаров,— протяжно, как о чем- то осточертевшем сказал Сизов.— Ну его, знаешь, куда! У него что, пас­ порт есть или у него нет паспорта? Ты мне скажи — есть у него паспорт или нет? — выходил из себя Сизов. — Нет паспорта. — Так какого же ты...— Сизов ругнулся. — Ему паспорт не положен,— мужественно сказал старшина.— У них нет паспортов. — А военные билеты? — Билеты положены. — А у него нет? Нет! Понимаешь? Какой он белобилетчик: здоров, как бык, хитрый хохол! Вот чего не любил Мирсафаров, убежденно, всей силой молодого сердца, всей самолюбивой и обидчивой натурой, верующий в братство людей. — Ох, не нравятся мне твои настроения, Мирсафаров. Ты все еще будто до войн !?1 живешь. — Так, не будете писать заявление? — уныло спросил Мирсафаров. Сизов выругался и бросил трубку. Дело разваливалось, а в арестантской сидел человек без ремня и доедал домашнюю колбасу и оладьи с антоновкой, которую старшина в прошлое воскресенье лично снимал с яблонь. На столе оставался огры­ зок огурца, когда угнетенный таким оборотом событий Мирсафаров во­ шел в арестантскую. Он сел на топчан и, насупясь, поглядывал, как Сагайдак подбирал со стола хлебные крошки и забрасывал их в рот, как сложил газету, расправил ее рукой и положил рядом с кружкой воды. — Почитаю,— сказал Сагайдак, положив ладонь на газету.— Я так глянул одним глазом, вроде налаживается дело, попридержали, что ли, немца?