Сибирские огни, 1968, №3

— Всех вернем в стадо,— 'продолжала Ганна, отвечая необычным для нее спокойствием на крики баб, на взвинченные слова Насти.— Всех* до последней коровы. С ящурным скотом нас никто не приголубит. — Разойдемся на время кто куда! — предложила Настя. — И заразу понесем по земле?! Может и твоя Пеструшка уже в. ящуре: она и тебя с Фросей заразит. — А ее досмотрю, нехай отдельно от стада стоит! — Дурная ты, Настя, сколько горя за жизнь видела, а все тебе ма­ ло, нового шукаешь...— сказала с сожалением Ганна.— Скотина теперь- вся переболеет; при ящуре ее и в стойлах не шутка уберечь, а в степу», при осени...— Она безнадежно помотала головой.— Станем карантином» за лекарствами в район пошлем. Сагайдака обратно добьемся. — Повыздыхаем мы все тут! — обозлилась Настя.— Ты як Сагай­ дак, тебе людей не жалко, тебе абы скотину сберечь. Нехай и Петька под пули идет,— жестоко сказала она,— хватит ему над людьми бого- вать. Нехай служит! — Тю! — не выдержал Зозуля.— Сагайдак боговал?! Он же як Исус Христос добрый. Совесть ты потеряла, Настя! Все так же тихо, устало, точно не веря, что люди послушаются ее» Ганна объясняла им свой план. Коров, быков и оставшихся овец они пе­ регонят подальше от дороги, на луговину между оврагом и перелеском. На возах будут подвозить сено, под жилье попросят пустующую школу механизации: без скога, с детьми и стариками — пустят. Люди отдохнут в тепле, а больную скотину будут день и ночь охранять пешие и конные. — Дело! Дело! — выкрикивал Зозуля, сидя на лошади.— Ганна де­ ло говорит! — Может, жердей достанем,— сказала Ганна,— огорожу скотине поставим, тогда и шесть человек в дежурство хватит. — А ..дохнет корова в стаде, выдаст нам колхоз другую? — спроси­ ла Параня. — Как люди решат. — Ты скажи! — lie ж ящур убьет, не колхоз. Чем же колхоз виноват? — Не дам! — Параня разметала короткопалые руки, будто уже з а ­ щищала от Ганны свою розовато-серую, медлительную Красавку.— Сы­ нов отдала, мужа, жизню свою, и хватит— Красавку — не отдам. Вот вам! — И она стала в две руки растыкивать дули. — Тоньке Коваль корову дал, она вашу руку всегда держит! — на­ помнила Настя.— Она с начальством всегда в один голос брешет! — Какое я начальство! — сказала Ганна.— Я такая же колхозница» як ты, Настя. Смирение Ганны действовало на людей сильнее, чем беспричинная злость и ярость, которые отпугивали от нее многих с той поры, как Ко­ валь ушел в армию. — У Арефьевой корова на переправе погибла,— дал справку Шпак,— а мясо колхозникам раздали. — Давай и мою под нож! — закричала Анисья. Она снова привяза­ ла корову к возу, а сына держала на руках, завернутого в мужний пид­ жак.— Ящурное мясо исть можно. — Можно,— сказала Ганна.— Скоро мы его и в три рта не прожу­ ем, столько его у нас будет. Телки, бычки молодые — все повыздыхают. Люди, люди! — воскликнула Ганна в глубокой скорби. — И овец присчитай,— сказал Зозуля.— На них ящур особо лютый. Даша стояла сникшая, никому не нужная, подавленная мыслью, что- теперь никто не станет ее удерживать. Даже дед. Расступятся молча»