Сибирские огни, 1968, №3

— Что я вам далась! — устало сказала Ганна.— Живите как знае­ те, а меня не мучьте. — Дети у людей,— канючил Шпак,— а старикам особо плохо. — Не тяни нас обратно, Шпак,— сказала Вера.— За два месяца ни разу назад не шли, и теперь не пойдем. Она еще осунулась, лицо посерело; мягкости, женственности не оста­ лось и в глубине ее карих глаз, только терпение и загнанная вглубь ожесточенность. — Куда же пойдем? — спросил растерявшийся Шпак. — Как шли, так и пойдем,— сказала Вера. — А Сагайдака дожидаться? Горящие глаза Ганны впились в Веру: ну, что ты на это скажешь? Недолгой была твоя вдовья радость! — Нечего его ждать! — проговорила Вера свозь зубы, будто бо­ ялась разжать их.— Ему теперь на фронт дорога. Сагайдак и сам хотел на фронт. — Вы-ыкрутится он! — злорадствовала Ганна.•— Еще и спать не ля ­ жем, а он нас на попутных догонит. Жди Сагайдака, Вера, жди! Жди! — повторяла она, не зная жалости. — Значит, дальше ехать? — спросил Шпак.— Может, людей собе­ рем? Шумят бабы, недовольные, сильно недовольные. — Напугал, напугал нас Шпак, до смерти напугал! — зачастила Ганна.— Бабы недовольные? А с чего им быть довольными? Что война идет и мужья на фронте? Что дороге конца нет и небо темное? — Она подвинулась к краю воза и спрыгнула на землю.— В степи переночуем, а не вернется Сагайдак к утру — искать его будем. Вера поедет... — Нет! — сказала Вера.— Не поеду! — Сама поеду! Я ему легкой жизни не подарю, не-е-т! Нехай дове­ дет людей, а потом — хоть на фронт , хоть в петлю.— Оживившимся, энергичным взглядом она окинула степь, заметила слева темные купы деревьев, приказала Пол инке: — Повертай, дочка, во-он туда, на те де­ рева, там и станем. Безрадостно потянулись телеги и гарбы за возом Ковалей, на ко­ тором стояла повеселевшая, верткая Полинка. Гурты паслись между дорогой и табором, а у самого проселка поставили дозорных, чтоб Са­ гайдак не проскочил мимо и ночью. , Темное, давящее небо разрешилось стылой моросью, она въедалась в одежду, в поры лица. Воздух набряк влагой, отяжелел. К полуночи зашумел дождь, забарабанил по брезентам, по кастрюлям и переверну­ тым казанам,-зашлепал по земле, глухо ударил в одеяла, в старые ват­ ники, охлестывал продрогшую скотину. Прячась под возы, подтягивая под брезент ноги, кутая в тряпье разутых на ночь детей, люди с грустной, терпеливой досадой вспоминали деревню, которая хотела дать им тепло и приют. Десять километров к деревне и снова десять от нее — это полный день пути. Хорошо, что не вернулись. Завтра, даст бог, встанет над степью солнце и все обсохнет. Солнце не показалось ни в назначенный ему час, ни позднее, когда люди завтракали всухомятку на раскисшей земле. Между солнцем и степью легли облака, понизу — бегущие, рваные, темные, над ними — серые и неподвижные. В отрезвляющем свете дождливого утра поиски Сагайдака показа­ лись Ганне трудными и безнадежными. Почему она должна его искать? Пусть попробует Шпак, Вера или Гордиенко; они партийные, могут и к секретарю достучаться,— убеждала себя Ганна, и все посматривала на дорогу, пока, наконец, со стороны деревни не показалась кучка людей.