Сибирские огни, 1968, №3

ним и голову выберем.— Он взял у Шпака бумагу.— А откуда Москве про меня известно — не знаю. Я себя головой не величал, не по моей это натуре... — Я про вас сказала! — крикнула Фрося.— Я когда на станцию лошадей вела, он меня ветрел. Проходу не давал: кто да кто, да отку­ да, и кто председателем? — Мазурик?! — опросил Сагайдак тревожно, вполголоса, будто ос­ терегался людей, а хотел только доискаться истины и отпустить Сизова с богом.— Покажи документы! — Ты что?! — гневно побагровел Сизов.— Кто тебе дал право? Се­ регин! — крикнул он. Шофер высунулся из машины и включил мотор. Сизов потянулся за бумагой. — Нет,— сказал Сагайдак.— Не поедешь, покуда документ не по­ кажешь.— Он добавил грустно:— Может, ты и про немца брехал? — Ну-у, попомнишь ты меня, секретарь! — Сизов достал из внутрен­ него кармана красную книжечку. — Так, вроде так, и личность его,— бормотал Сагайдак, разгляды­ вая фотографию.— Не обозналась ты, Фрося? — Он! Гляньте, у него и голенища короткая! И самописки в кар­ мане. — Справедливо,— подтвердил Гордиенко. — Шкуру спасаете! — Рука Сизова дрожала, он совал удостовере­ ние мимо кармана.— Нахватали добра и бежите... — Ехай до дому,— посоветовал Сагайдак,— бо ударят тебя! — Ты?! — Сизов пришел в совершенное бешенство от унижения, от того, что все это видел шофер.— Я кулаков и спекулянтов, знаешь, как давил! — Он свел круглые, твердые ногти больших пальцев.— У каждого, небось, на возах мешки денег. Сагайдак спрыгнул на землю, приказал отрывисто: — Пошли! — Никуда я с тобой не пойду! — Пойдешь,— сказал Сагайдак.— Не дразни людей. Сизов уперся, но Ганна потащила его за рукав. — Слазь! Насмотрелись на тебя!.. Он очутился в неспокойной толпе и уже не видел за людьми ма­ шины. — Покажите ему свои капиталы!— сказал Сагайдак.— Ну хоть ты, Гордиенко! — Имущество чи гроши? — Все давай! — Имущества у нас с Дашей — один воз,— начал дед обстоятель­ но.— Хомут запасной есть, бочка на четыре ведра, рядно, кожух,— он не спеша перечислял все.—А деньги — это можно показать. — Дед выта­ щил из кармана старый бумажник.— Зозуля смастерил, до революции еще, по столичной, санкт-петербургской моде. Отут камора для тысяч­ ных билетов, тут пятисотенные, а тут ассигнации п.о сто и по двадцать пять...— Он высыпал на ладонь горсть монет.— Не было у меня тысяч­ ных, а мне и не жаль, я бумажные гроши не люблю. — А вы, товарищ Гребенюк? — спросил Сагайдак. — И чего ему приспичило?! — старуха отвернулась, вытащила из- за пазухи сверточек, зубами развязала узел.— Я перед самой войной телку зарезала... — Ты большие деньги покажи! — сказал Сагайдак,—- Те, что в меш­ ках на фуре, под соломой!