Сибирские огни, 1968, №3

скот, сохранить его для народа, о том, что каждый обязан .встать выше личного. — Уже нам выше не прыгнуть, товарищ! — выкрикнула Настя с без­ надежной горечью.— И не проси, уже мы так высоко, что скоро самому богу иждивенцами на шею сядем. У нас того проклятого личного одно споднее та месячные пооставались... — Мамо! — До этой поры Фрося лежала на возу с распухшей но­ гой, теперь она поднялась и узнала Сизова. .— Ты и баб в придачу возьми,— глухо сказала Ганна,шагнув к бричке.— Нас хоть и доить не расчет, а в работемы крепче скотины. Бери, бери! — Она наступала на Сизова, наваливалась грудью на брич­ ку.— Я тебе полы вымою, языком вылижу, ногтями выскоблю, ты и бо- сый по нему пойдешь. Всех бери разом! Сизов растерялся от натиска черноглазой бабы, от громких криков: — Выходит — всем радость, а нам горе! — Войне конец, а мы голые в село прийдем! — Не давай, Сагайдак! Напрасно Сагайдак размахивал рукой — люди не унимались. — Три месяца вели, а перед концом — втдай! — Пиши, Шпак, жалобу! —■В Москву пиши! Давай! Зычный голос Сизова пересилил, наконец, шум: — Анархия у вас, товарищи, или колхоз?! Пусть парторг скажет. — Мы и ему не дадим колхоз валить! — Ганна трясла рессорную бричку, заходилась в крике.— Он добрый, с доброго сердца он мать и батька голодом убьет. Ему абы выслужиться! Сагайдак долго стоял с поднятой рукой, и люди, наконец, примолк­ ли, готовые выслушать его с недоброй настороженностью. Верно гово­ рит Ганна: он и привел уполномоченного, знал ведь, что в письме напи­ сано, а не горевал, вроде так и положено, чтобы отнять у них скот. — Нам дальше трудно будет,— сказал Сагайдак, оправдывая худ­ шие ожидания людей.— Могут и мороза ударить, и воша зачнет нас до кости грызть... — Воши греют! — крикнул Зозуля.— Я по окопу знаю. — Нам надо тверёзо смотреть вперед. Скорого конца войне не бу­ дет. Немцу ж еще и обратно идти, тоже дорога немалая... — Он на машинах! — Не тяни, Сагайдак! — Не выкручивайся! Скажи прямо! — Скажу...— Сагайдак ощутил тяжелую, опустошительную уста­ лость, и острую боль в спине, и угнетающую стесненность дыхания.— Я скажу... скажу: пока сами на зиму не станем, не давать ни одного коня и ни одной штуки скотины. Дойти до высшей власти, а колхозное добро сохранить. Радостный гул покатился по толпе, будто все и впрямь зависело от Сагайдака. — Мотай от нас уполномоченный! — Ганна снова затрясла брич­ ку,— Не доводи людей, чуешь! Мужики у нас слабаки, послед, а бабы лютые! Сизов погрозил Ганне пальцем. — В самую цель угадал Сагайдак! — Зозуля встал в рост посреди возка.— Председательскую речь сказал и нехай будет председателем. Выберем! Наша власть. — Его и Москва председателем признала! Бумага ж ему написана. — Станем на день, отчитаемся,— оказал Сагайдак,— правление сме