Сибирские огни, 1968, №3

сбыться бы его мечте, если б не гармонист с дружками. В предотъезд­ ной сутолО'Ке они скинули поперечный брус и спустили на шпалы сходни. — Давай! — крикнул Илье гармонист. Илья взбежал по сходням и потащил за собой чалую. Лазарь с ужа ­ сом видел, как кованые копыта ударили по доскам и чалая пошла вверх, прогибая сходни. — Швидче, Лазарь! — отчаянно закричал Илья из теплушки. Лазарь сделал неуверенный шаг к сходням, но паровоз снова з а ­ кричал, лязгнули буфера, и пегая кобыла отпрянула, оступаясь на ре­ льсах. Красный вагон уходил, оставляя позади вновь опустевший перрон, Лазаря, вцепившегося в повод, закопченный вокзал и Дашу при повозке с упершимся в землю дышлом. 1 Заиграла гармошка, но Лазарь не слышал ее: он не сводил глаз с Ильи, с его разинутого в запоздалом испуге рта. — Илько-о! — тонким, плачущим голосом закричал Лазарь.— Илю- ша-а! Прыгай! , Он побрел за эшелоном, ткнулся в край перрона и сел на теплый камень, вздрагивая от плача. Пегая кобыла нюхала шпалы, и черную мазутную щебенку, и темную, жирную землю, которая не давала жизни ни клеверам, ни вольным травам, ни даже жесткому пырею. XIII По тому, как бросилась к нему Даша от повозки, Сагайдак почуял недоброе. — Хлопцев нет! — кричала она.— Повели коней поить и пропали.— Ома показала рукой в пристанционный переулок.— Туда ушли. Сагайдак на ходу бросил Даше вожжи и вместе с Горовенко побе- жа.л к вокзалу. От одного предчувствия беды его бросило в жаркий, рас­ слабляющий пот: будто не на рассвете, а сейчас только завизжала пет­ лями школьная дверь, и на него с ненавистью и мольбой смотрели глаза Ганны. «Я и сам еду, не трусись ты за Илью...» — поучал он ее, а она, видно, чуяла недобрый день, промучилась ночь без сна, а чуть свет при­ шла к нему, первый раз за долгую жизнь пришла к нему с просьбой. Лазарь сидел на корточках у вокзальной стены, намотав на руку повод, и боязливо озирался на толпившихся вокруг железнодорожников. — Лошадь украл,— сказал Сагайдаку дежурный по станции. Мальчик судорожно вцепился в повод, тянул его к себе, жался к горячей, широкоскулой морде кобылы. — Ну?! — с кнутом в руке надвинулся на него Сагайдак.— Где Илья? — Одъехал с жолнежами на валку...—Он показал вправо, куда ушел эшелон. — Куда?! — Сагайдаку не верилось, что случилось несчастье.— При нем же конь! — И конь одъехал... — И ты в бега?! И я... признался Лазарь. Пшипозднился я, а Илько с жолне­ жами одъехал. — Судить вас будем! Судить, судить! — выкрикивал Сагайдак в слепом, неразумном гневе — и закружил по перрону,— Я и его достану, далеко не уйдет... я телеграммы по всем станциям пошлю, нехай скинут его! На. ходу, под колеса, к чертовой матери...