Сибирские огни, 1968, №3

«На дне», иркутяне смотрели (одновремен­ но в двух театрах!) и «Дачников». В репертуаре Омского театра в том же революционном 1905 и 1906 годах шло пять (!) пьес Горького: «Мещане», «На дне», «Дети солнца», «Дачники» и «Варвары» (причем, снова уместно вспомнить, что «Варвары» созданы лишь, летом 1905 года). А вскоре на омской сцене появилась ин­ сценировка повести «Трое». В Тюмени по информации очень интерес­ ного томского журнала «Сибирский наблю­ датель» (№ 4 за 1903 г.) спектакль «Меща­ не» в сезоне 1902—1903 гг. также собирал полные сборы. В Томске тех лет шли «На дне» (1904), «Дети солнца» и «Дачники» (1906 г.). Уже само по себе это «голое перечисле­ ние» фактов неопровержимо доказывает, что в попытках сценической реализации горь­ ковских пьес,— этого принципиально нового явления в драматургии (и, одновременно, в общественно-политической жизни России начала века),— сибирские театры энергично шли по горячим следам. И порой оказывались в числе первых театров страны, знакомивших зрителей с боевым, набатным творчеством буревестни­ ка революции. А ведь это было отнюдь не просто! Приходилось издалека налаживать ма­ лоприятные контакты с Главным цензур­ ным комитетом. Так, довольно долго дей­ ствовал в 1902 году зыбкий «мост» Крас­ ноярск — Петербург, прежде чем театром было получено «соизволение» на постановку «Мещан», но при непременном условии до­ полнительного вычеркивания некоторых важных «крамольных» реплик. Если бы не такого рода искусственные затяжки, крас­ ноярская премьера первой пьесы Горького состоялась бы раньше,— еще в пределах 1902 года. Однако была у театра переписка по по­ воду «Мещан» и совсем иного 'характера, представляющая, кстати сказать, несомнен­ ный интерес для истории взаимоотношений Горького с Сибирью: антрепренер труппы К. П. Краснова, как сообщает автор книги «Театр в Красноярске» JI. Лифшиц, вела с Алексеем Максимовичем письменные пере­ говоры о намерении поставить его первую пьесу. Конечно, было бы упрощением игнориро­ вать то обстоятельство, что во многих про­ винциальных театрах начала века спектак­ ли ставились иной раз после четырех-пяти репетиций. При этих условиях режиссер не успевал объяснить сверхзадачу спектакля, а актеры — по-настоящему вжиться в об­ разы. Тем не менее, и огульно зачеркивать все, что делалось на провинциальной сцене, нет оснований, ибо известно, что провинция могла все-таки «выдавать», наряду с хал­ турой, и серьезные, полноценные, значитель­ ные спектакли, Это полностью относится и к сибирским театрам. Каковы же были эти ранние сибир­ ские постановки первых пьес Горького? Судить об этом мы можем, главным об­ разом, по газетным рецензиям, не всегда квалифицированным, не всегда объективным и, конечно, не всегда единодушным в оцен­ ках. Иркутская газета «Восточное обозрение» (№ 290 за 1903 год), вероятно, полностью разделявшая концепцию Горького и режис­ суры, писала: «Временно снятая с репертуара и вновь поставленная... пьеса «Фома Гордеев» про­ шла с исключительным успехом. Сцена га­ зетного фельетониста Ежова и Гордеева в исполнении Карамазова и Яковлева-Восто­ кова вызвала среди публики бурные ова­ ции. Речь Ежова (К арамазова), обращенная к наборщикам, покрыта оглушительными аплодисментами и криками, требовавшими повторения» (цитата заимствована из книги П. Маляревского). И вот это свидетельство прессы чрезвы­ чайно ценно. Вспомним, что в повести речь Е ж о в а— пламенное пророчество о том. что будущее принадлежит «людям честного труда» и что «на языке людском есть толь­ ко одно слово, содержание коего всем ясно 'и дорого... свобода!». Поскольку в приведенных из рецензии строках речь идет не об анализе спектакля, а о конкретном реагировании зрителей в определенных эпизодах, у нас нет основа­ ний сомневаться в правдивости изложения факта как такового. Мы можем ясно представить себе умо­ настроения людей, заполнивших зал и с энтузиазмом воспринимавших политический смысл произведения Горького. А уж отсю­ да можно сделать вывод, что режиссер, во всяком случае, не затемнил, не приглушил, а сумел вместе с актерами донести до зри­ теля важную суть эпизода. Против такого сценического толкования образа Николая Ежова не мог бы, вероятно, возражать Горький. Но отнюдь не всегда при чтении газет того давнего времени возникает хотя бы такого рода ясность в отношении «коэф- фицента полезного действия» спектакля. Возьмем, к примеру, другую, более ран­ нюю сибирскую постановку «Фомы Горде­ е в а »— в Томске. Читатель может легко представить себе, какое радостное волнение должен был ис­ пытать автор этой статьи, получив библио­ графическую справку о том. что молодежь Томска после спектакля отправила Горько­ му приветственную телеграмму, изложение которой тогда же опубликовано в газете «Нижегородский листок».1 ' Об этой телеграмме и других интересных ф актах любезно сообщила мне библиограф Н ауч­ ной библиотеки Томского гос. университета Р Ку- русканова. приславш ая такж е сфотографирован­ ные из редчайш его, почти нигде не сохранивш его­ ся ж урнала «Томский театрал» за 1906 год дру­ гие ценные материалы.