Сибирские огни, 1968, №3

— Учителя суть вряд ли не самые главные мои потребители... Так, по крайней мере, офени мне сообщают. Без сытинских книжек, говорят, мы бы и вовсе пропали. Что читать после букваря? Раздаст на класс по пятку книжечек Гоголя, да Пушкина, да Тургенева, с пометкой «изда­ ние И. Д. Сытина» — вот вам и якорь спасения! Хотя Алексей Максимович явно ушел от сделанного Сытиным наме­ ка на «пустующий трон», гость снова вернулся к этой теме. Во время традиционной прогулки к дворцу Тиберия он возобновил тот же разговор: — Пускай и говорится, что первое место в искусстве всегда свобод­ но,— но пока жив был Толстой — никто не осмелился бы сказать, что это место вакантно... Горький и Ладыжников промолчали, хотя теперь уже можно было ясно догадываться, куда клонит книгоиздатель. — И пустовать это место не должно! — подчеркнуто, убежденно сказал Иван Дмитриевич,— Стыд, срам был бы для народа русского, для страны, давший миру и Гоголя, и Достоевского, и Чехова и того же сверхвеликана Толстого,— если бы осталось это место пустым... Между­ царствие в политике — опасно, в искусстве — зазорно! Вот я и приехал сюда — не просто языком побренчать, а с твердым, обдуманным наме­ рением — подговорить, подстрекнуть достойного кандидата. Помощь моя , в этом обеспечена! Могу и в пай вступить в издательство ваше, в «Зна­ ние». Горький усмехнулся: — Искушать меня решили? Сытин утвердительно кивнул: — Не искушать, а к большим делам расположить... Какими тира­ жами «Знание» подавало вас народу? Десятитысячными — от силы? А я — г о т о в — миллионными! И просчета не будет, уверяю! Приезд Сытина был порожден не праздностью, не любопытством. Он прослышал, что издательство «Знание», издательство трудное, «ле­ вое», отбивается от рук у Пятницкого. Пятницкий почуял опасность, забил тревогу: — Алексей Максимыч, Сытин хочет слопать наше «Знание»... Д о ­ пустить этого нельзя! — А как быть? — сухо спросил Горький.— Оборотных средств уже почти нет, книги политически ценные, важные издавать трудно, при­ быльные книги — привлекать тоже все труднее с полупустой кассой... — Сытин как пайщик — страшен! — твердил Пятницкий.— Он в мо­ мент проглотит наше детище. — Детище еле дышит...— напомнил Алексей Максимович. — А все-таки одо дышит, и оно наше,— стоял на своем Пятницкий. Так и не допустил он Сытина в пайщики «Знания». Крупнейшему в России издателю пришлось уехать ни с чем. V 3 Шла все более настойчивая молва, что Шаляпин, чья слава была те­ перь общепризнанной, а о свободолюбии и дерзновенности которого рассказывали легенды,— « о п о з о р и л себя невероятным поступком»: — встал йа колени перед российским царем!