Сибирские огни, 1968, №3

лись для кают, а грузы возили в баржах, причаленных к пароходу. Д ля Варвары Васильевны обратная до ­ рога была столь же несчастной, как и жизнь в Астрахани. Не удалось ей сберечь новорожденного, в честь отца названного Максимом. Он умер в пути. Хорошо бы обнаружить запись о его смерти; кажется, это было в Саратове. З а ­ пись позволила бы точно установить дату приезда Пешковых из Астрахани в Нижний Новгород. Это очень важный момент в био­ графии А. М. Горького и для изучения по­ вести «Детство». В августе 1871 года в Нижнем стояли солнечные дни. Налево на берегу красиво белели каменные дома и церкви, а Волгу украшали сотни высоких парусных и бече­ вых мачт. Алеша запомнил, как их встретили К а­ ширины. К пристани буксирный пароход не подошел, позади у него была барж а. «Мать, обняв отца, зарыдала горькими слезами. Д ед схватил ее голову и, гладя ее щеки красными руками, кричал, чтобы не заплакать: — Что, дура? Ага-а! Тот-то вот... Эх, вы-и... Бабуш ка толкала Алешу к встречавшим: — Ну, скорее! Это — дядя Михайло. Это — Яков. Тетка Наталья...» Переправившись на берег, оврагом, по Успенскому съезду, пошли домой. Все чув­ ствовали, что среди них нет и не будет доб­ рой души — Максима Савватиевичй. Но об этом молчали. Говорили об Астрахани, о страшной холере. На самом верху съезда остановились перед приземистым домом, окрашенным в грязно-розовую краску с вы­ пученными окнами и нахлобученной кры­ шей. Вошли во двор. Прямо против ворот в углу стояла небольшая, вроде бани, ка­ менная красильня. Из ее трубы шел дым, а из двери — пар. Высоко по всему двору висели крашеные тряпки, а на земле стоя­ ли бочки с разноцветной водой. Из карет­ ника доносился звон удил и хруст жующей лошади. Некоторые вещи оставили в сенях. Во­ шли в дом. В переднем углу горела л амп а­ да, виднелись темные лики святых. Стол был накрыт скатеркой. На стенках картинки, у порога на гвоздях висела одежда. В челе печки и на полках стояли хлебные чаши, опарницы, бураки, кадушки, решета. Пахло щами и еще чем-то. Торопливо разделись. Бабушка ввела Алешу в переднюю, пошли по дому. В арва­ ра Васильевна тонущими в слезах глазами смотрела на комнаты. В «парадной» все то же. Горка со знакомой посудой. Иконница и лампада. В углу праздничная одежда отца знаменитый кафтан с позументами. На передней стене висели фотографии:1 отец с Яковом, Максим и она. Она долго смотрела на Максима. Старшая сестра Н а ­ талья с мужем Василием Базановым .и с детьми. А это ее двоюродный брат П. И. Можаров, дядя Павел. Она взяла на руки Алешу. — Смотри, а это дядя Павел, тети Н а­ ди сын. И я, может, помру. Расти и учись, будешь доктором. Ученый может быть кем захочет. Павла Ивановича Варвара Васильевна поч'итала всю жизнь. А вот комната бабушки. В ней по-преж­ нему уютно и тихо. Мягкая кровать, часы, комод, коклюшки, лампада негасимая. В этом доме прошли детство и юность Вар­ вары. Она хорошо помнила своих подруг, то веселое время, когда, еще холостым, здесь бывал любимый Максим, здесь ее приготовил у в замужество и сыграли свадьбу. Но зачем она теперь одна и опять здесь? Зачем? Варвару Васильевну с Алешей помести­ ли в подклеть, в ту рабочую избу, где она с Максимом провела первые годы зам уж е­ ства. 1 Ф отографа Барро. Это был первый фотограф в Н. Новгороде с 1850-х годов.