Сибирские огни, 1968, №3

Этого приговорили к двум тысячам розог и к ссылке на вечную каторгу.1 Вот дела третьего, четвертого, пятого Пешковых, но... Савватия, деда А. М. Горь­ кого, в алфавите не оказалось, как будто, епо никто никогда не судил, никуда не ссы­ лал и не разж аловал. Невольно возникает предположение о том, что Савватий Пеш­ ков был наказан помимо Военно-судного управления, по указу царя, прямо в самой Сибири: где провинился, там и. расплатился. Позже тобольского был открыт «Приказ о ссыльных» на новом Сибирском тракте — в Тюмени. Но там мы не искали. Ж изнь сво- , их предков А. М. Горький знал хорошо. И уж если он в своей биографии упомянул Тобольск, так это что-нибудь да значит. Видимо, этот город к жизни его деда и отца действительно имел какое-то отношение. Поиски в тобольских архивах надо про­ долж ать. И хорошо, если бы за это дело взялись краеведы. Судя по нашим докумен­ там, Пешковы в те времена гнездились воз­ л е Перми, Тобольска и Барнаула. Возьмите, например, «сибирского Сусанина», знамени­ того партизана Ивана Степановича Пешко­ ва. Он был из Барнаула. Предание об отце, сохранившееся в па­ мяти бабушки и самого А. М. Горького, го­ ворит о том, что в Нижний Новгород М ак­ сим Савватиевич пришел со «слепыми» лет шестнадцати-семнадцати, то есть в 1856— 1857 годах. Судя по документам о смерти, он родился в 1840 году. Но кто же были его попутчики — «слепые», эти ярмарочные пилигримы? Нижегородцы «слепыми» называли всех, кто пришел на ярмарку без паспорта. «Сле­ пой» значило тогда «беспаспортник», «бро­ дяга», «босяк», «беглый», по-сибирски — «летный» или «обратник». Приказчик рыбника Смолокурова в ро­ мане Мельникова-Печерского «На горах» в судовую бурлачью команду на Волге брал только «слепых». Это было выгодно. Перед концом путины он пугал их облавой поли­ ции, и они разбегались без расчета. О «слепых» то ж е говорится и в словаре Даля. Старонижегородский смысл слова «сле­ пые» и документы позволяют утверждать, что в Нижний отец Горького пришел с бег­ лыми людьми, с беспаспортниками. Тогда их было много. Поражение крепостной Рос­ сии в Крымской войне и смерть главного крепостника — Николая I вызвали не толь­ ко крестьянское движение, но и растерян­ ность карательных войск. Узники сибир­ ских тюрем при любой возможности бежали куда глаза глядят. Они выходили на Вол­ гу, из карманов умерших бурлаков добыва­ ли паспорта и жили с ними, где придется. Вот к таким беглецам из Сибири, видимо, и примкнул в Тобольске отец Горького. Ему хотелось уйти от своего «дома» как можно дальше, лучше всего в Нижний Новгород, 1 ВМИА, ф. 9. К анцелярия, стол 1, г. 1840, А. 110, св. 12, 22, 26. в этот легендарный подвигами купцов го­ род на Волге. Он тоже был «слепым». Ведь из дома он ушел тайно, значит — без пас­ порта! Но в Нижний Максим пробирался, види­ мо, с адресом. В Сибири нижегородцев бы­ ло много, в том числе — родственники В. В. Каширина. Например, за год перед тем из Нижнего в Сибирь уехал сын его родной сестры — племянник П. И. Можаров. Алек­ сей Максимович хорошо знал Павла И ва­ новича. Он был тоже сиротой. Его жизнь во многом, чуть ли не буквально, похожа на то, что нацисано в «Детстве» об Алеше. Родная сестра деда А. М. Горького — Н адеж да Васильевна Каширина-Можарова после смерти мужа, в 184Q году, крепко взялась' за сына. Какими-то неведомыми путями, когда и богатых-то брали не всех, ей удалось пристроить П авла в гимназию, сначала за свой счет, а когда у нее во дво­ ре случился пожар — сгорела красильня, она выправила свидетельство о бедности и освободилась от платы за обучение. Н адеж ­ да Васильевна внушила сыну глубокое поч­ тение к наукам, веру, что его путь в люди лежит только через гимназию. В сентябре 1845 года она «умерла 40 лет от натураль­ ной болезни».1 Тринадцатилетний Павел остался непра­ воспособным сиротой. Для наблюдения за его хозяйством Нижегородский сиротский суд назначил опекунский совет («упекун- ский», как называли его тогда в шутку): В. В. Каширин, С. Ц. Сергеев, будущий отец чертежника, и еще кто-то. Как глава опеки, Каширин сразу же пре­ кратил помощь Павлу в учебе. Он стал при­ нуждать его бросить гимназию и заняться ремеслом отца, продолжать потомственное красильное дело Можаровых в Нижнем Новгороде. Но Павел стоял на своем, д о ­ ставал огарки свечей и по ночам готовил уроки. Кормила его, тайно от мужа, Акули- на Ивановна, бабушка А. М. Горького. Гимназию Павел окончил в 1850 году и получил «Свидетельство», «о... «без права поступления в гражданскую службу».2 К счастью для Можарова. помощником попечителя Казанского учебного округа то­ гда был великий математик — нижегородец Н. И. Лобачевский. Он сам подбирал аби­ туриентов — и не по признакам происхож­ дения, а п а успехам в учебе. Павел М ож а­ ров был поощрен Н. И. Лобачевским допу­ щением к экзаменам в Казанский универ­ ситет.3 В том же 1850 году Н. И. Лобачевским был поощрен допуском «к экзаменам» сын умершего астраханского мещанина Илья Николаевич Ульянов.4 Примечательно, что на экзаменах в Казани сочинение по лите* ратуре П. И. Можаров и И. Н. Ульянов пи­ сали у одного и того же преподавателя. 1 ГАГО, ф. 1047, оп. 1360. г. 1881, д. 2. л. 137, 2 Госархив ТАССР, г. К азань, ф. 92, on. 1, .д. 6318. л. 163. 3 Там же. 4 Там же.