Сибирские огни, 1968, №3

но, что здесь ему все хорошо знакомо. Вско­ ре он вернулся, бегло осмотрел почти каждого из нас. — Ну, пошли, пошли. И сейчас же, подымаясь по лестнице, мы увидели его. Не знаю, что было с другими, что они чувствовали, думали. У меня ж е так силь­ но заколотилось сердце, что стало трудно дышать. Горький, Горький! Вот он какой! Он стоял крепко и прямо у дверей ово- его кабинета. Высокий, сутуловатый, худо­ щавый, в сером костюме. Слегка наклонив голову, внимательно рассматривал теснив­ шихся гостей. Горбунов подошел к нему, встал рядом и начал называть наши фамилии... Куроч­ кин... Соловьев... Уваров... Шугаев... Сча­ стливые, смущенные, д аж е несколько р а­ стерянные, мы подходили к Алексею М ак­ симовичу несмело. Он неторопливо подавал каждому подходившему свою руку вели­ кого труженика, мягко пожимал и говорил протяжным глуховатым баском: — Здравствуйте, здравствуйте, моло­ деж ь. Проходите, пожалуйста, в кабинет, рассаживайтесь там. Кто-то из наших, сейчас уже не помню кто, должно быть, очень застеснялся. Алек­ сей Максимович, качнув головой, добро­ душно-лукаво усмехнулся. — Вы что это... никак Горького побаи­ ваетесь? Не бойтесь его, не бойтесь, он не кусается. Он теперь только ворчит. П ож а­ луйста, не стесняйтесь, будьте как дома. Сам он и Горбунов вошли в кабинет, когда мы все уже сидели за столом. Хозя­ ин, покашливая, сел на свое место, наш руководитель — рядом с ним. Вскоре пода­ ли чай, бутерброды, печенье и две бутылки коньяку. — Сие рекомендуется пить с чаем,— улыбнулся Алексей Максимович, показывая на бутылки.— Весьма полезно и приятно. Я с^дел недалеко от Горького. Искоса и мельком, чтобы он не заметил, то и дело вглядывался в него. Алексей Максимович был похож и непохож на те фото и реп­ родукции, которые продавались в магази­ нах, в киосках, которые печатались в газе­ тах и журналах. Худощавое, характерное лицо его, туго обтянутое красновато-жел­ товатой кожей, было гладко выбрито. На крупной голове слегка вздымался густой с проседью ежик. Серовато-серебристые, все­ му миру известные усы его пышно нависали над губами и подбородком. Хотя он и покашливал, и сутулился, однако держ ался свободно, легко. Р азго ­ варивал с нами негромко, глуховато, час­ тенько шутил и улыбался. Но иногда, умол­ кая, хмурился, морщился. Не то — начинал нервничать, не то — пересиливал усталость, недомогание. Перед ним на стоЛе кучкой леж ало не­ сколько небольших пачек сигарет, рядом виднелись белая коробка папирос и две ко­ робочки спичек. Справа были аккуратно разложены хорошо очиненные цветные к а ­ рандаши и стопки бумаги. С левой стороны высились наши рукописи и книжки. — Как вы, молодежь, отдохнули нем­ ножко, освоились? — закуривая сигарету, опросил хозяин.— Д а, кто хочет — п ож а­ луйста, не стесняйтесь, прошу,— и он, про­ тянув руку, передвинул коробку папирос на середину стола. Курить нам, конечно, хотелось. Но мы помнили просьбу-наказ Горбунова: в доме у Горького не дымить, о папиросах и трубках забыть. Алексей Максимович положил на пепель­ ницу мундштук и пододвинул поближе к се­ бе наши рукописи, я книжки. — Я прочел все, что Кузьма Яковлевич прислал мне. К сожалению, кое-кого из мо­ лодых прозаиков должен огорчить. Вздохнув, он взял мундштук с недоку- ремной сигаретой, затянулся и оглядел си­ дящих за столом гостей. Ему, должно быть, хотелось узнать, как на нас подействовали его слова. Мы же, затаив дыхание, молча смотрели на него. Выпустив изо рта крутя­ щиеся струйки дыма, Горький шутливо д о ­ сказал: — Риз уж вы меня выбрали своим судь­ ей, так прошу не обижаться. Привыкайте, молодые прозаики, привыкайте. Ничего, ме­ ня раньше тоже огорчали немало. Д а и сей­ час огорчают. Фамилию автора, с которого Алексей Максимович начал «огорчать» нас, я уже забыл. Не помню и содержания его расска­ за. Ведь с тех пор прошло более тридцати лет. Помню только, как он, то бледнея, то краснея, обиженным, срывающимся голосом стал прерывать Горького. Прерывая, объ ­ яснял, доказывал, что в его рассказе нет ни капли выдуманного, сочиненного, все в н е м — сам ая настоящая правда. — Д а, выдумки у вас в рассказе м ало­ вато,— покашливая, заговорил Алексей Максимович, когда автор перестал переби­ вать его.— По-вашему — это хорошо, так, что ли? Не могу с вами согласиться, не могу. Без выдумки, без работы воображе­ ния, то есть — без домысла, без осмыслива­ ния и связывания всего... в нашем деле ни­ как не обойдешься. Никак. Понятно я гово­ рю, товарищи? — Тут Горький снова посмо­ трел на автора и ободряюще кивнул ему.— Очень рад, что вы поняли. Со временем все премудрости поймете и одолеете. Закуривая новую сигарету, хозяин поко­ сился на коробку папирос, на бутылки коньяка. Выпустив струйки дыма, насмешли­ во, лукаво, молодо ухмыльнулся. — Выходит, все гости — некурящие, так, что ли? И не пьющие?.. Ох, в какой же ком ­ пании я очутился! Беда! — улыбаясь, помол­ чал, постукивая пальцами правой руки по столу.— Это вас, наверно, начальство так настроило, а? — полуобернувшись, весело посмотрел на Горбунова, видимо, ожидая ответа. Но Горбунов, смутившись, ничего не сказал ему. Алексей Максимович, покашливая, .на­ хмурился, улыбка на его лице погасла.