Сибирские огни, 1968, №3

— Вся Москва об этом говорила...— полусмущенно развел он рука­ ми.— За самое верное передавали — «Максим Горький командует глав­ ными силами восставших, ведет боевые дружины с Пресни к Кремлю»... А боевики-кавказцы прямо заявляли, что Горький руководит всеми со­ бытиями, и что они за высокую честь для себя считают — охранять его с оружием от всяких опасностей... — Сильно преувеличили мое значение,— проворчал Алексей Макси­ мович.— Охранять-то они меня, верно, охраняли — по распоряжению боевого центра ЦК, даже в квартире у меня находились в ту пору, но откуда же взяли, что я восстанием руковожу? Просто, видимо, велика была у всех потребность в руководстве, которого, увы, как раз было не­ достаточно. В этом и трагедия вся оказалась, причина провала... Петер­ бург был обеспечен, а Москва — нет! Обезглавлены были красные силы. Ворошить тяжкие неудачи Пятого года Горькому не хотелось. Ко­ ротко помолчав, он спросил: — Надеюсь, хоть была она у вас застрахована, типография ваша? Сытин кивнул: — Была. Правда, на много меньше, чем стоила на самом деле. По старинке, больше полагался на русское «авось», нежели на новомодье это — страхование...— Он опять усмехнулся.— Да, вроде неверие мое и подтвердилось: ни рубля не заплатила страховая компания! Раз, мол, горело по распоряжению начальства, какая речь может идти о вы­ плате страховки?! По воле Рока, Судьбы — иное бы дело... Горький удивленно пожал плечами: — Значит, вы видимо, в самом деле очень богатый человек, если с улыбкой перенесли такой удар, да и сейчас продолжаете смеяться... Не все миллионеры на такое способны. — Числюсь в миллионерах — скрывать нечего,— согласился гость.— Но бывший хозяин мой — книготорговец Шарапов то и дело говаривал: в такой стране, как Россия, разбогатеть не столь уж хитро... Не под си­ лу, дескать, сие — только лодырю да пропойце. — Знак равенства между лодырем и пропойцей не всегда право­ мерен,— сказал Алексей Максимович.— Сколько я знавал на Волге ра­ ботяг, всему, свету на удивление — трудолюбивых и трудомощных, и вместе с тем — пропивох несусветных. Очень жалел я таких! До боли! Помолчал и Сытин. — От робости многие пили, как, например, собственный мой роди­ тель,— ответил он после паузы.— Страшила жизнь — вот и пили, не на­ деясь в ее сложности разобраться, понять хотя бы приблизительно — зачем человек существует, для чего на земле возник? Творцу ли на ра­ дость, червям ли на корм, человечеству ли на сплочение да на пре­ успеяние? Горький вспомнил об идейной и деловой близости Сытина с Львом Толстым, о многих книжках Толстого, опубликованных Сытиным. И как бы угадав эту его мысль, Иван Дмитриевич не стал медлить е дальнейшим: — Не люблю ни в жмурки, ни в прятки играть — девичьи игры! Хоть и посмеиваются над Львом Великим, но мудрость его еще не оце­ нена! Ежели Петр Великий считался просветителем России, то Лев Ве­ ликий — вдесятеро величавей просветитель! Трон его выше и царских, и императорских. И если царские — по закону — пустыми не должны оста­ ваться, то как же быть с опустелым троном Толстого? Тем более не дол­ жен и этот трон пустовать! Занимай, у кого право есть на это! Алексей Максимович как бы не заметил или не понял, на что наме­ кает первейший издатель России.