Сибирские огни, 1968, №3

— Ночью выходим. Раненых — по машинам и эвакуируемся, и вра­ чи, и мы,— говорила она слова чужой, уже отдельной от них жизни. — Ты давай, давай со всеми прощайся! — приговаривал Зозуля; го­ лубые глаза на темном, сожженном лице лукаво сверкали.— Бачишь, Горовенко невтерпеж, целуй и его, а я Стеху придержу, чтоб очи не подряпала... Стадо двинулось вниз с холма до наступления утра. Коровы шли, словно боясь оступиться, не веря, что кончилась жизнь в тепле и сытости. Хрустел ледок на лужах, над окаменевшими лунками, выбитыми чужими копытами. Во всей деревне — ни огонька. В темноте отъезжали от зда­ ния школы машины. Сагайдак вел гурт по «науке»,— по карте подаренной ему пехотным командиром. Первые часы их путь лежал вдоль шоссе, так что когда за ­ серело, они стали различать проезжавшие машины. — Даша! — закричала Фрося; с обгонявшей их, высоко груженной полуторки кто-то махал им рукой. Но Даша была в ватнике, а махал кто-то в шинели, стоя на коле­ нях поверх груженной матрацами машины. День мало-помалу разгорался, обещал быть светлым и опасным. На западе облака лежали волнистым клочковатым полем, прости­ рая через все небо белые борозды, с тонкими голубыми междурядьями. Небо было взрезано радивым пахарем, и белая небесная земля, легкая, пушистая, напрасно ждала благодатного семени. А настоящая земля, осенняя, в ранних утренниках, так и не дожда­ лась рабочих лемехов, она лежала в стерне, в бурьянах, в машинных рубцах, готовая принять еще много людского горя... (Окончание следует)