Сибирские огни, 1968, №3

— Не выгораживай меня. Не нуждаюсь! Ничего я не спутал.— Он почему-то сердился.— И, вообще, все в порядке. Война спишет. Верно? — Ага,— нерешительно откликнулась Даша. Вскоре они набрели на совхозную лабораторию: дом из силикатное го, чуть голубевшего в темноте кирпича. — Пришли,— шепнула Даша. — Ну, будь счастлива,— сказал военврач.— Ты думаешь, я старик? Я старше тебя только на восемь лет. Ну и устроила ты мне: придется работать зажмурив глаза, вот так.— Он скорчил гримасу.— Где тут очки достанешь. Даша ощутила его мужское, с запахом табака дыхание, ноне от­ ступила, а позволила ему поцеловать ее в висок и в щеку, а потом и в дрогнувшие, онемевшие губы. — Беги! — сказал военврач и подтолкнул ее к двери.— Беги, чер­ това девка! V По земле двигалась, жадно заглатывая километры, прифронтовая полоса. На крылечках брошенных изб, в распахнутых воротах горбились голодные, дичавшие коты, светили в ночи зеленоватыми глазами. Хозяе­ вами оставленных изб стали мимохожие транзитные люди: командиры и солдаты, водители армейских машин, интенданты и каптенармусы, во­ енврачи, валившиеся на койки в сапогах и халатах, регулировщики, хо­ дячие раненые, в глазах которых была и недавняя боль и радостное сознание того, что жив, жив... Все они жили здесь накоротке, неделю, сутки, час, жизнь позволяла им не придавать особого значения чужим избам, бревнам, из которых они были сложены, ненужным уже изго­ родям. Сагайдак сразу же испытал на себе шальной, непредвиденный но­ ров прифронтовой полосы. Быки и коровы оказались в опасной близости от вместительных армейских котлов, а охраны при скотине никакой; с Сагайдаком были Зозуля, Ткачук, Хомич, Невинчаный и бабы, всего девятнадцать человек, а на второй день приблудился Лазарь — двадца­ тый. Он в первую же ночь убежал из обоза, повернул на знакомую доро­ гу и нашел своих, но оробел и прятался в каком-то сарае, пока его не выгнал оттуда голод. Юркий начпрод, тонкий в талии, весь перетянутый ремнями, таскал Сагайдака по всем четырем коровникам и с каждым шагом копил оби­ ду на небритого мужика в мазутной шинели. Такому бы стоять навы­ тяжку перед тремя кубарями начпрода, козырять, щелкать стоптанны­ ми каблуками, а он греет руки в рукавах вонючей шинели и упрямится: — Невозможно, никак невозможно. Скот же племенной, подлечим и пойдем, чтоб вам убоиной и не пахло. — Я же не даром прошу! — недоумевал начпрод.— Деньги запла­ тим, документы оформим. — Деньги за мясо платят, товарищ командир, за мясо, по весу,-^ терпеливо объяснял Сагайдак,— а оно живое! Москва за племя золотом платит, большие тысячи в чужие банки отдаем, а ты племя хочешь на мясо переделать. — Не все же у тебя племя! — Есть и личная скотина; хозяйки с обозом ушли, нам доверили. Мне чужим добром торговать не с руки. — Ты что?! Воду, б.., из меня варишь?— взорвался начпрод, на­ скакивая на Сагайдака.— Бомбы немецкой захотел или фашистов до­ жидаешься?