Сибирские огни, 1968, №2

— Дети у нас без школы остались, а время подходит. — Без школы! — хмыкнул Коваль.— Без крыши над головой, без земли. — Детей учить надо.— Вера поджала бледные губы.— Все вам, Гри- гс^ий Иванович, хозяйство, машины, племя, а культура у вас на по­ следнем месте. — Есть изъян, Верка, есть! — Коваль рассмеялся.— Вовремя ты ме­ ня критикуешь... В самый момент. Чагравый поматывал головой, будто тяготился уздой и просился в табун. — Трудно с вами, Григорий Иванович,— ск а з ал а Вера жестко.— Вы только с виду добрый. — Как ты их учить будешь?! — рассердился вдруг Коваль.— Днем все бегом та бегом, а к темноте валятся, як снопы, другой раз и не ве­ черяют. — Д али б вы мне фуру крытую. Скамейки набьем — и можно на ходу учить. В первом городе купили бы тетрадей и карандашей, а буква­ ри есть, я захватила. — Ж ебр ацк ая школа! — отмахнулся Коваль. — А мы и сами жебраки,— сказала Вера. — Дождя напугались,— бормотала в голос Анастасия.— То бежали без роздыху, а то стали и стоят...— Тревожная догадка мелькнула в бес­ цветных глазах .— Может, немец вперед проскочил, а нам ходу нет? — Нема впереди немца! — кричал ей в ухо Коваль, встав на ступи­ цу гарбы.— И на хвосте нема: ушли мы от него. Старуха склонила голову, смотрела с недоумением: — От него не уйдешь, над ним надо гору взять. — А мы возьмем, мамо! Мы новобранцев собрали, вон кони осед­ ланные. Прискачут на фронт хлопцы, и каюк Гитлеру. — Надо, Гриша, пора.— Она часто заморгала.— Ты у нас предсе­ дателем? Коваль кивнул. — А раньше кто был? — И раньше я. — А Симоненко? — Симоненко волостным старостой, а в председатели меня выбра­ ли. В коммуне я и в колхозе. Уже я, мамо, сильно людям надоел; Верка и та ругает. Старуха вздохнула. — Симоненко живой? — Расстреляли его давно — он с Махно в банде был? — Ой и много ж людей побили, когда тому конец будет...— удивля­ лась старуха.— Теперь молодые начальники, а дело идет? — Раньше шло; с июля мы идем, а дело стоит. — Ты на Верку не кричи,—-попросила старуха. — Слова не скажу.— Он взял в свои руки холодные, изломанные, как корневища, пальцы Анастасии: — Живите долго, мамо, чтоб нам с вами еще и на своей земле встать, в своей хате, и свой хлеб исть. Незаметно утих дождь, под серым небом поплыли глухие, тревож­ ные удары гонга: подвесив медный таз к оглобле, Зозуля бил по нему палкой, обмотанной на конце сыромятным ремнем. .Люди , как на древнем вече, сходились в круг. З а рж а л а оседланная кобыла. Ветерком пронеслись вокруг табора стригунки, взбудораженные благовестом Зозули. — Давай , Сагайдак,— сказал Коваль.— Время!