Сибирские огни, 1968, №2

С а гайд ак неуклюже ткнулся худой грудью в плечо Денисова. Они обнялись и молча разомкнули объятья. Но едва буланая прошла деся- ток шагов, из темноты С а гайд ака догнал свистящий шепот: — Может, не дойдет немец? С а г айд ак не ответил. А шепот Денисова, затихая, бился волнением, неуверенностью, сом* нениями. — Мо-о... не дой... ет... Сапог в бричке Сагайдак не нашел. Он пошарил вслепую и досад­ ливо тряхнул вожжами , торопя буланую. Быстро нагнали гурт, стали обходить его слева, вдоль грейдера, по которому медленно, в шаг со скотиной, катили возы и фуры. Гурт растянулся, в .темноте казалцсь, что идут не сотни, а тысячи коров, несметные табуны, бескрайние отары, и нескончаемо текут возы по притихшей в ночи дороге Степь полни­ л ась недобрым гулом, *за спиной обжигали горизонт сполохи, опережая глукие толчки земли, но уже брали верх запахи некошеных трав, кле­ вера, полыни, гул мерных шагов и скрипучий говор телег. Только в ко­ сом, низвергающемся свете ракет жизнь словно теряла прочность, обоз выглядел мертвым, настигнутым и пригвожденным к земле, и открытым для ударов. Вера Кравченко с бессонной старухой держа ла с ь в самом хвосте, дожида ясь мужа. Сагайдак окликнул ее, но Вера и головы не поверну­ ла, хотя правленческая бричка с железным сундучком прошла в не­ скольких шагах от нее. «Ладно ,— подумал Са гайдак без обиды,— вер ­ нется Семен, и Верка отойдет». Он чуть попридержал буланую, совсем немного опережая в движении обоз. Попадались возы сумрачные, слов­ но безлюдные, глухие, как хаты со слепыми, заколоченными окнами. Рядом с возом Анисьи Костериной, кормившей грудью сына, т яж е ­ ло, чуть вразвалочку вышагивала Тоня Арефьева. — Исть? — услышал С а г айд ак ее голос. Было слышно, как чмокает, захлебывается обильным молоком сын Анисьи. — Исть! — охотно откликнулась Анисья и добавила грубо: — Аж зубами кусает, стерво! Садись к нам, Тонька... — Ганна сказала , лучше идти, а то растрясет. — Ты без Ганны и шагу не ступишь. Гляди,чтоб молоко не пропало. Обнаженная грудь Анисьи белела в ночи. Ее голос звучал с хозяй­ ской, негромкой, но беспечальной горделивостью. Хоть и на колес а все при ней. И сын, и муж (а старики на своем возу ),—муж мол денький, еще не призванный, уснувший рядом, головой на ее занемев ­ ших коленях. Не взяли его 3ta долгий месяц войны и дальше помилуют: кто о них вспомнит на -чужих шляхах... И Анисья молча, про себя, мо­ лилась дороге, уповала на нее. — А чего оно пропадет? — испуганно спросила Тоня. — От страха: может, бомбить зачнет, чи убьют кого из родни. Она вдруг подумала, что не годится мужу при чужих — как ра з и С а г айд ак проезжает — вот так лежать, как бы не прогневить судьбу. — Моду завел, голову на колени! — Она спихнула его на сено. Их голоса растворились в шорохах ночной степи. Впереди темнела, нависая над дорогой и заслоняя звезды, фура старухи Гребенюк, с высоченными грядками, изнутри укрытыми рядном