Сибирские огни, 1968, №2

нехорошее. Обозленное у меня личное сердце». Начальник милиции: « — А так что ж : если все наловчимся руки ломать, где ж на всех рук напа­ сешься». Георгий Сибирцев на вопрос о том, как его самочувствие, отвечает: « — Есть у меня и самочувствие, П а ­ вел Гордеевич». Академик Скитский: « — Я не курю... заимел, старый д у­ рень, сердце». Трудно различить говорящих! Если бы речь шла о «модных» словеч­ ках молодежи, бравирующей жаргоном, автора можно было бы понять. Но ведь тут-то совсем другое: одинаково говорят люди разных возрастов, разных характе­ ров, разного положения и уровня — рабо­ чие, интеллигенты, даж е бандюга, огра­ бивший кассиршу. Наблюдается и пристрастие к опреде­ ленным словам, которые очень неэкономно эксплуатируются в авторской речи. Вот, например, глагол «дышать»: «Люба долго дыш ала ему в губы». Че­ рез десяток строк: «И долго дыш ала ему в ладони...». Через страницу: «Дай я еше разок подышу тобой». Д алее: «Бондарчук подышал в ладошку», а через пять строк Рогов «подышал ей (Н аташ ке) в висок». Затем : «Вера глубоко дышала», «Вера дыш ала тихо-тихо», изобретатель Аким «творчески вдохновенно подышал», Ав­ дотья «дышала над личиком дочери», «в голосе этом опять прозвучало что-то... без чего не продышишь», «вечер этот был соз­ дан для того, чтобы... тихонько дышать рядом друг с другом» и т. п. Нередко можно наткнуться и на вы ­ чурные красивости, на такие вот туман­ ные словосочетания: «Величественная жизнь в полуголодную обнимку с землей и небом начала творить живородящие и шахты, и жилища, и заво­ ды», или: речка «рвалась вперед и предела в свое далекое небытие (?) даж е и знать не хотела». А ведь рядом с этими премудростями,— отличная образная речь, патетика которой оправдана: «Н ад землей все выше, все неотврати­ мее подымался бледнеющий малиновый рассвет, и кто его знает, в каких высотах наливалось молодым румянцем одинокое, похожее на Колумбову каравеллу облако. А потом вдруг где-то над дальним Бело­ водьем будто летку в великаньем мартене пробили и стали вы давать великанью плавку». Тот факт, что роман остался недорабо­ танным, что не все оказалось до конца продуманным, а что-то не так воплощен­ ным, как было задумано,— факт этот тем более досаден, что, повторяю, немало в этом произведении и по-настоящему весомо­ го, значительного, своеобразного. Именно — волошинского! В, О д и н о к о в СЕКРЕТЫ МАСТЕРСТВА Б ывает так: читаешь роман, повесть, стихотворение... и невольно возникает мысль о том, как это человек сумел так написать, что и герои перед тобой — как живые, и чувства, возникающие от знаком ­ ства с ними, берут тебя в плен без остатка. Очевидно, есть во всем этом какой-то се­ крет. Разгадке такого «секрета» и посвящена книга В. Михайлова «В поисках закономер­ ностей творчества»1. Рассеивая туман таинственности, автор стремится строго научно, основываясь на данных физиологии и психологии, рас­ шифровать сложный процесс создания худо­ жественных образов. Его острое зрение, богатый запас лич­ ных наблюдений и литературных фактов открывают читателю дверь в писательскую лабораторию , в которой свершается таин­ ство рождения поэтического произведения. Конкретизируя и поясняя специфику образного мышления, В. Михайлов прочер­ чивает путь рождения образа, описывает процесс перевоплощения писателя в своих героев. Внутреннее состояние художника во время акта творчества является психологи­ ческой моделью будущего персонажа, писа­ тель «моделирует, воспроизводит на себе состояние своих персонажей». И поступает о.н так, по мнению исследователя, потому, что «не может эти свои задачи решить рас­ судком». Но образное мышление не оторвано от логического. «Оба эти способа мыслить,— пишет В. Михайлов,— являются различны­ ми сторонами одного и того же процесса, без конца соприкасаются между собой, пе­ реходят один в другой, дополняют друг друга». Вживание в образ является сутью психо­ логического моделирования и способом про­ верки той или иной «образной гипотезы». Затем автор книги рбъясняет необходи­ мые качества писателя, которые способству­ ют процессу органического вживания в об­ раз: «сверхвидение» и «сверхслышание». Постоянный и упорный тренаж , подчеркива­ ет автор, помогает художнику достичь опре­ деленных высот в этой области творчества. В книге приводятся слова А. Н. Толстого, обращенные к молодым писателям: «...Вы. писатели, всегда должны галлюцинировать, то есть научиться видеть то, что описывае­ те». При этом подразумевается, что поэти­ ческое видение должно достигать такой ■ В а с и л и й М и х а й л о - В поисках з а ­ кономерностей творчества. Западно-Сибирское кн. изд.. 1966.