Сибирские огни, 1968, №2

К. Симонов своей поэзией и публици­ стикой военных лет приобрел огромную по­ пулярность. Он был типичным военным корреспондентом, одним из тех, о которых в его ж е песне сказано: «На пикапе дра- I ном и с одним наганом первыми .врывались I в города». Симонов воевал на Центральном ! и Брянском, видел наше тяж кое отступле- ! ние, редакция посылала его в Мурманск и на Украину, он был в Польше и Чехосло­ вакии и, наконец, присутствовал при акте капитуляции фашистской Германии. Осен­ ние месяцы сорок второго писатель провел в Сталинграде. Несколько по-другому, чем у Оренбурга, в публицистике Симонова то­ же отразилась вся война. У него это были будни войны, ее окопы, передний край, рассказ о мужестве людей. Симанов описы­ вал и отдельные боевые операции. Недавно вышли дневники писателя той поры под характерным названием — «Каж - I дый день — длинный». В дневниках этих видна документальная основа таких книг пи­ сателя, как «Дни и ночи» и «Солдатами не рождаются». Там же рассказано и о возник но вен ии повести «Дни и ночи», ко­ торая появилась в результате попытки вос­ становить по памяти утерянные записи осени сорок второго года. Интересно под­ черкнуть и следующее: 24 сентября газета «К расная звезда» опубликовала очерк пи­ сателя «Дни и ночи», о котором чуть поз­ ж е М. И. Калинин сказал, что в этом про­ изведении дана «.правдивая картина боев за Сталинград». Спустя несколько месяцев появилась и первая повесть о С талинград­ ской битве, которая назы валась так ж е — «Дни и ночи». Очень закономерно, что она принадлеж ала перу писателя — военного ж урналиста, создающего сейчас одно из самых больших полотен о минувшей войне. О С талинграде писали многие, но, ви­ димо, бывают моменты, когда одному удает­ ся увидеть нечто такое, что хотя и видели другие, но не так отчетливо, резко. Так осенью сорок первого увидел свою истер­ занную Родину Борис Горбатов и написал «Письма к товарищу». Так Василий Грос­ сман, проведший три критические месяца в Сталинграде, написал свои очерки и в том числе замечательное произведение военной публицистики «Направление главного у д а ­ ра». Это рассказ о сибирских полках ди­ визии полковника Гуртьева, об армии гене­ рала Чуйкова, о решающем оборонительном узле Сталинградской обороны. По своему характеру очерки Гроссмана отличались и от пафосных, возвышенных по своему сти­ лю произведений Горбатова, и от лаконич­ ных, афористических статей Эренбурга, и от эпических свободных рассуждений Тол­ стого Они. пож алуй, ближе к деловой прозе Симонова. Однако у Гроссмана, ско­ рее. синтез такой прозы и поэтического от­ раж ения мира. Очерк «Направление главного удара» — из тех произведений, которые не могут быть заслонены последующими повестями и ро­ манами. «Грозные это слова для военного человека: направление главного удара — жестокие, страшные слова. Нет слов страш ­ нее на войне, и, конечно, не случайно, что в хмурое осеннее утро заняла оборону у завода Сибирская дивизия полковника Гуртьева. Сибиряки — народ коренастый, строгий, привыкший к холоду и лишениям, любящий порядок и дисциплину, резкий на слово. Сибиряки — народ надежный, к р яж и ­ стый. Они-го в суровом молчании били кир­ ками каменистую землю, рубили амбразуры в стенах цехов, устраивали блиндажи, хо­ ды сообщения, готовя смертную оборону». Гроссман дает много фактических све­ дений о борьбе «бессмертной Сибирской ди­ визии». Он пишет и о том, как была орга­ низована оборона, как производили мини­ рование, как защищали большие дома. Но здесь же, рядом , с упоминанием конкрет­ ных имен, с рассказом о героизме, кото­ рый стал бытом,— идут удивительные по своей поэтичности и драм атизму слова: «Железный ветер бил в лицо, а они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охваты вало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они? Д а, они были смертны... Д а, они были простыми смертными, и мало кто уцелел из них, но они сделали свое дело». Если вдуматься, это ведь сказано не только о людях, сто­ явших1 на двухкилометровом участке фрон­ та, это почти реквием десяткам тысяч на­ ших людей, погибших за Сталинград. Очерк появился в газете через неделю после н а ­ чала нашего наступления, хотя, судя по концовке, он написан несколько раньше. Очевидно, его прямота озадачила редак­ цию, хотя в критические моменты и появ­ лялись в газетах очень смелые произведе­ ния. И все-таки, так еще не писали,— н а ­ пример, о переломе в сознании бойцов за «месяц пребывания в аду, на переднем врае обороны — великого Сталинградского рубежа». Гроссман показал в очерке все величие С талинградского подвига, весь его мас­ штаб, он создал поэтичный иамятник Сибир­ ской дивизии, которая «не сошла со смерт­ ного рубежа... ни разу не оглянулась назад... знала: за сциной ее была Волга, судьба страны». Только огромная вера в нашу победу позволяла писателю так го­ ворить обо всем, что произошло в С талин­ граде. Очерк Гроссмана показывал миру непобедимость социалистической страны, моральное превосходство ее людей. С удив­ лением читали наши друзья на Западе строки из очерка: «Этим грохотом можно было оглушить человечество, этим огнем и металлом можно было сжечь и уничтожить государство. Немцы полагали, что сломают моральную силу Сибирских полков. Они полагали, что перекрыли предел сопротив­ ления человеческих сердец и нервов. Но удивительное дело: люди не согнулись, не сошли с ума, не потеряли власть над свои­ ми сердцами и нервами, а стали сильнее и спокойнее». Н едавно вышли в свет два тома «Ля-