Сибирские огни, 1968, №2

прадец, с небывалою, трудной судьбой, ле­ нинградец, продолжающий борьбу. Резонанс «Писем за кольцо» и других выступлений Берггольц был огромен. Ее устами гово­ рил героический город. Она заслуж ила это право и своей поэзией — «Февральским дневником» и «Ленинградской поэмой», за ­ служила той необычной ролью женщины- воина, какую играла в блокадном Л енин­ граде. Подобно тому, как статьи Оренбурга чи­ тали даж е люди, обычно не бравшие в ру­ ки газету, так и стихи Берггольц знали в Ленинграде буквально все. Поэтому и речи ее слуш али с огромным вниманием. О ж ен­ щинах города, о продолжающихся обстре­ лах и, наконец, о полном снятии блокады: «В Л енинграде тихо,— говорила Берг­ гольц.— Это тах удивительно, так хо­ рошо, что минутами не верится д а ­ же... а когда подумаешь, что это не та коварная тишина, которая устанавли­ валась между обстрелами и не радо-вала, а томила, так хочется смеяться и плакать от радости...» Это была одна из тех радио­ речей, о которой можно было сказать сло­ вами самой Берггольц: «Искусство... еще и беседовало с согражданами, беседовало не громко, в полном смысле слова по душам, оно размышляло вслух по самым острым вопросам жизни, оно советовало, утешало, горевало и радовалось вместе с тем, кто ему внимал, проникая в их души тем пу­ тем, который известен лишь искусству». Среди публицистов Л енинграда той по­ ры мы находим немало известных писате­ лей. Тут и Николай Тихонов, и Александр Фадеев, и Вера Кетлинская. Их очерки и рассказы о Ленинграде и ленинградцах читала вся страна. И все ж е об одном пи­ сателе нужно сказать особо. Роль его как публициста блокадного Л енинграда необы­ чайно велика. Это Всеволод Вишневский, о котором публицист совсем иного склада — Ольга Берггольц — сказала: «Но если го­ ворить о стиле митинговом, призывном, то ленинградец, живший в городе в дни бло­ кады, никогда не забудет страстных вы­ ступлений по радио Всеволода Вишневского. Именно радио, стихия которого — звук, го­ лос, тембр, целиком доносило до всех его неповторимую интонацию балтийского м а­ троса времен «Авроры», времен взятия З им ­ него, гражданской войны». Как и Алексей Толстой, Вс. Вишнев­ ский нередко обращ ался к нашей истории, но в его публицистике больше ощущения не только далекого прошлого, но и совет­ ской четверти века. Революционная преем­ ственность поколений как-то по особому подчеркивается самой биографией писате­ ля, который еще в дни своей молодости боролся за Советскую власть. Впервые Всеволод Вишневский выступил по радио уж е 22 июня 1941 года. Он говорил об уроках истории, о непобедимости русского народа. А когда блокада уж е началась, бодрый, призывный клич Вишневского стал нужен ленинградцам не меньше, чем дове­ рительные беседы Берггольц. Берггольц говорила с каждым , Вишневский бросал свое слово всем сразу, но была в этом слове такая сила, уверенность в победе, что люди чувствовали себя готовыми идти за этим пламенным литератором и солдатом. В речах Берггольц больше было повседнев­ ного, бытового героизма Л енинграда, Виш­ невский делал акцент на мужестве непо­ средственных защитников города. Из Л е­ нинграда писатель говорил со всей стра­ ной Осенью сорок первого он от лица балтийских моряков, как живому, близкому существу, посылал привет столице «Сего­ дня мы обращаемся к тебе, .Москва,— брат и старший город... Москва, весь мир в эти часы глядит в лицо твое, не отрываясь...» «Ленинградским чудом» называли за ру­ бежом подвиг осажденного города. О том, как это было, как голодные люди пот враж е­ скими обстрелами выдержали 900 дней блокады и победили врага, рассказали публицисты Ленинграда. Без их свиде­ тельств летопись народного подвига на вой­ не была бы далеко не полной. Окопы Сталинграда О Сталинградской битве теперь уж е су­ ществует огромная литература, прежде все­ го — воспоминания генералов и рядовых участников сражения. Созданы зам еча­ тельные художественные произведения — книги К. Симонова, В. Гроссмана, В Не­ красова. В трудные месяцы сорок второго года на страницах газет были опубликова­ ны сотни корреспонденций, статей, очерков с Южного участка фронта. Враг снова н а­ ступал, смертельная опасность, вновь н а­ висла над страной, и все это отразилось публицистикой. «Остановить!», «На рубе­ же», «Отобьем!» — характерные названия статей конца лета 1042 года. Писатели пря­ мо говорили о положении на фронте. Илья Оренбург писал 23 августа: «Мы не боимся правды: мы знаем, что мы потеряли за эти месяцы. Мы знаем, как тяжелы колосья Кубани. Мы видим, как горит нефть Май­ копа... Немцы еще наступают. Позади ве­ ликая река Волга. Пора остановить врага». Незадолго до своей гибели, в июне 1942 года, Е. Петров написал: «Покуда ж е все, что издается и печатается о войне, представляется мне лишь материалом для будущих сочинений. И мне хотелось бы приложить к этим материалам и свои во­ енные корреспонденции». В словах Е. Пет­ рова было верно подчеркнуто непосред­ ственное значение .публицистики в данный момент, ее эмоциональное воздействие на читателя. Однако связь между этой публи­ цистикой и последующими книгами о войне уловлена верно. Как знать, может быть, и сам Е. Петров думал о таких книгах. В этом смысле можно сказать, что извест­ ные теперь романы К. Симонова явились как бы непосредственным продолжением его журналистской работы.