Сибирские огни, 1968, №2

дет из хаты, а объявится немец, пусть целует ее в причинное место. И оттого, что все уходили, Ганне казалось, что не устоит и сама земля, и уже никогда не видать им ее домовитой, родючей, досыта напоенной щедрыми дождями. Все сгорит, полыхнет и сгорит; если Са гайдак в зял ­ ся за дело, так тому и быть. — Петька спалит,— прошептала Ганна неслышно.— Все прахом пойдет. Он тебе в пару... Ты ж и калеку не пожалел... Днем, когда возы с грохотом съезжали по з аж атому в береговых увалах узвозу, Коваля еще не трепала малярия, он стоял на правом берегу у въезда на переправу, пропуская мимо себя обоз и время от времени покрикивая на Ганну, чтобы и она ехала, не мешкала. Уже и дочь Полинка переправилась в чужой гарбе, а Ганна завернула коней и стала в стороне, не спуская глаз с пыльного, забитого конями и скотом крутого спуска. — Д ав ай на ту сторону, жинко,— просил Коваль.— Я Илюшу дождусь и тоже к тебе... Тут ненароком немец ударит... — Ну и ударит,— безучастно отвечала Ганна.— На смерть ударит, а мне без сына одинаково не жизнь. — Прибежит, куда ему деться,— успокаивал ее Коваль, но сам поглядывал на чужие возы с растущей тревогой, не видя нигде ни сына, ни Семена Кравченко, на котором многое держалось в общем хозяйстве. И еще ему казалось, что зря так нагружаются люди в дорогу: иной и бочку порожнюю прихватил, будто собирается огурцы солить или шинковать капусту. Не жалеют люди колхозных коней: старые фуры и иовозки еще нашлись в сараях, а коней дал людям колхоз. ^ Запропал куда-то Кравченко, с трактористами, с Илюшей, и колхоз­ ный счетовод Шпак что-то долго не показывался, а его Коваль поджи­ дал с особым нетерпением. — Не мучай ты меня, Ганно. Р а зв е ж одного Илюши нет — полсе­ ла еще там. И Шпака нет, ему скорей других надо... Он, в случае чего, не убежит... f Ганна не ответила ему. Коваль сердито насупился, двинулся было к ней, но тут над рекой, раздирая воздух, пронеслось два самолета; голоса, звон ободьев на мощеной дороге, ржанье лошадей, стук копыт на понтонах — все потонуло в обвальном грохоте, и из-за поворота вы­ летел воз, на котором сидел, боком, протянув горизонтально деревяш­ ку, счетовод Шпак. Его лошадь понесла, он старался сдержать ее. от­ кидываясь назад тяжелым, литым корпусом, но лошадь не слушалась его, креня на обгоне легкий, почти без поклажи воз. Только у самой воды Шпаку удалось поунять хрипевшую лошадь, она выкатывала ошалелые глаза, роняя на дорогу пену. Шпак углядел Коваля, и сует­ ливо отвел п а з а , попытался втиснуться в плотный строй обоза. — Стой, Шпак! — крикнул Коваль.— Скрыня где? Круглая лобастая голова Шпака в суконной, будто Форменной фу­ ражке не шевельнулась. Правая нога, толстая в коричневом щеголева­ том ботинке, неподвижно свисала с воза, вместо левой наискосок тор ­ чала деревяшка. Недавно он зака зал себе в области настоящий протез, уже и рукой трогал твердую пахучую кожу и белые хитрые железки, но какая-то пружинка не ладилась, отложили на неделю, а тут война, он примчался в город, а мастерской и в помине нет. — Куда ты скрыню дел?! — Коваль обшаривал воз Шпака, все еще не веря глазам. — Там огонь кругом, куда я за ней подамся... .— Бросил?! — осипшим от ярости голосом крикнул Коваль.— С печаткой, с документами, с деньгами — все бросил!