Сибирские огни, 1968, №1

Сильными, еще не испетыми, не перетруженными голосами грянуло застолье, и не песню, а бабушку, думалось мне, с трудом дошедшую д о сынов своих и дочерей, подхватили они, подняли и понесли легко, восторженно, сокрушая все худое на пути своем, гордясь собою и гем человеком, который произвел их на свет, выстрадал и наделил трудолю­ бивой, песенной душой. Песня про реченьку протяжная, величественная. Бабушка все уве­ ренней выводит ее, удобней делает для подхвата. И в песне она забо ­ тится о том, чтобы детям было хорошо, чтоб песня пришлась им впору, и будила бы только добрые чувства друг к другу и навсегда оставляла бы неизгладимую память о родном доме, о гнезде, из которого они вы­ летели, но лучше которого нет и не будет. Вот и слезы уж потекли по бабушкиному лицу, а там уж и по Авгу­ стиному, по тети Марииному. Дядя Митрий, так и не притронувшийся к вину и к закуске, закрылся рукавом и сотрясался весь, а ворот дедуш ­ киной рубахи хомутом подскакивал на его шее. Бабушка хоть и плачет, однако, не губит песню, а ведет ее муже­ ственно дальше, к концу, и когда, звякнув стеклами, в распахнутые створки окон улетели последние слова «Реченьки» и повторились эхом над Енисеем-рекой, над темными утесами, в избе нашей началось по­ вальное целованье, объяснения в вечной любви, заглушаемые шмыгань­ ем Потылицинских носов, за которые и большой ветер, зацепившись, остановится. — Мама! Мамо-о-о-онька-а-а! — А где тятя-то? Тят-то где? Тя-а-атенька-а-а!.. ♦ — Брат ведь ты нам, бра-а-ат! — обнимал дядю Митрня Кольча- младший. Д ядя Митрий согласно тряс головой и испуганно поглядывал по сторонам. Он совершенно трезв, потерян, одинок тут. Жалко дядю Мит- рия. Я тож е плачу, затаившись в уголке, но негромко плачу, для себя, утираю со своего, тоже Потылицинского носа, слезы кулаком. В какой момент, какими путями появляются в нашем доме и ока­ зываются за столом сосед наш Левонтий и его напарник по бадогам — Мишка Коршунов — объяснить я не могу. Мишка Коршунов с гар­ мошкой, клеенной по дереву и мехам разным лоскутьем, а дядя Левон­ тий со своей вечной улыбкой от уха до уха. — Мир честной компании! — Левонтий! Мишка! А ну зыграй чего-нибудь! — Д ай обопнуться людям! — остановила бабушка наседающих на Левонтия и Мишку Коршунова сынов и налила гостям сразу по полному стакану, поскольку рюмки и прочая подобная посуда для них никакая не тара. Дядя Левонтий и Мишка Коршуков стоят рядом, чокаются с б а ­ бушкой и дедушкой: — С именинами, Катерина Петровна! С праздником! Со сви­ даньицем! — Кушайте, гости, кушайте, дорогие! Бабушка притронулась губами к рюмочке и отставила ее. Мишка Коршуков и дядя Левонтий пили лихо, согласованно, будто бадоги кололи, и кадыки у них громко, натренированно двигались и булькали. Мишка поднял с пола гармошку, пробежал по пуговицам провор­ ными пальцами. Ребятишки столпились в дверях горницы, ждали музы­ ки с замиранием сердца. И вот пошла она, музыка! Мишка Коршуков широко развел гар-