Сибирские огни, 1968, №1

ли, во что обрядили. Половина гостей загорюет, иные на кладбище реветь отправятся... А я не хотел слез, потому как слезы все еще впереди. Нет слезли­ вей народа, чем сибиряки в гулянке. Вот почему я и не прочитал стих, но ребятишкам, братанам своим двоюродным и троюродным, которых шибко много набралось, я все ж е пробормотал стих, и они очень этим остались довольны. Они тоже терпеть не могли, чтобы девчонки д ерж а ­ ли в чем-нибудь верх и пуще глянулись бабушке. * * * Под вечер мужики с громким говором, взбудораженные предчувст­ вием рыбалки, требующей ловкости, сметки и быстроты, отправились на реку и отбыли на двух лодках к острову, чтобы от приверха его сд е­ лать первый замет сетей. Никого из ребят мужики с собой не взяли, и это было мне сильно огорчительно. Любил я участвовать в азартной и хитрой рыбалке плав­ ными сетями. Но горевал я недолго. Народу наезжего было много, бабушка меня домой не требовала, и мы играли до темноты во всякие игры: и в го­ родки, и в догонялки, и в прятки, и в чехарду. Играли до тех пор пока не изнемогли. Бабушка вместе с теткой Августой, Апроней и тетей Ма­ рией уж е затопила печь, они выкатывали на столе печенюшки защипы­ вали пироги, вязали калачи, резали орешки из теста и много чего вытво­ ряли. Нас кормила теТя Люба и все потихоньку выспрашивала у меня: Дядя Вася не выпивший поплыл? Не утонут они там? Любанька! — крикнула из кутьи бабушка.— Ты гвардии-то в гор­ нице стели. Всем влежку — не перепутаются. Да сама-то, сама поспи, голубушка. Мы-то ведь привычные, а ты нежная, городская... Да что вы, мама, я тоже с вами буду. Как ж е я лягу?! Вот по­ стелю детям и присоединюсь. — Нет уж , нет уж , Любанька, не перечь! Тут мой устав! Худой ли какой ли, а мой! Штобы без разговору. И што эта за дрожжи такие пошли?! Раньше, бывало, на опаре заведешь, эва какие мягкие подымут­ ся, а нонче на дрожжах чисто рахитные, разъязвило бы их! А может и удаль уж е не та? Глаз и рука, может, сдали? Тетки заверяли бабушку, что все нормально, что ни о чем не надо убиваться, и рассказывали друг дружке о том, как жили и живут они кого встречали за это время, чем хворали они и дети, какая заработка на сплаве и скоро ли Зырянов грыжу вырежет. Где-то в середине ночи ударило по избе ароматом стряпни, первыми печенюшками, вынутыми из печи, и тут же в горнице появилась бабушка. — Ребятишки, вы не спите? — шепотом спросила она — Не-е. — А, чтоб вам пусто было! Нате вот первеньких! Д а легче, легче, горячие ведь. Малых-то поразбудите. Любанька, отведай и ты,’ милоя моя, шанежку... — Спасибо, мама. Ох, какая горячая! — Ешь, ешь,— бабушка присела на минутку к тете Лю бе,— Как живете-то с Васильем? Ладно ли? — Ничего живем, не скандалим. — Вот и слава богу, и слава богу. Он ведь хороший, шибко хоро­ ший. Из всех парней разумница...— бабушка замолкла, втянула носом воздух,— Ой, тошно мне! Заговорилась! Девки недосмотрят, завернут