Сибирские огни, 1968, №1

ка Авдотья мыть и белить избы, копать огороды, нянчилась за плату с .ребенком учителей и разную всякую работу делала, волоча за собой вез­ де и всюду любимого внука Костеньку. Потихоньку поторговывала тет­ ка Авдотья винцом и самогонкой. С деда и Ксенофонта платы за вино она не брала, и не по родственным соображениям , а потому что они д о ­ глядывали ее хозяйство — привозили дрова, сено, починяли домишко, ремонтировали печку. Совсем наладилась жизнь тетки Авдотьи, но вдруг объявился Те­ рентий. Он приплыл с севера, откуда*го из-под Гольчихи, в'резиновых с а ­ погах, еще невиданных в нашей деревне,— с длинными голенищами, в шляпе, при часах и привез бочонок соленого омуля. Тетка Авдотья б о ­ чонок с омулем катнула на улицу, шляпу с Терентия содрала, затоп­ тала ее ногами, ворота заложила на бастрык и занавески на окнах з а ­ дернула. Вся деревня упивалась этой картиной. Все видели, как стоял с е ­ денький уж е, коричневый, ровно орех, сухой от ветров и солнца, Терен­ тий среди улицы и не знал, что делать. Потом он сидел на бочонке с ому­ лем, бил себя кулаками по голове и стонал: — Куда я денуся теперь, сирота несчастная? Где найду дом-при­ стань свою? — А вот не бродяжничай, не бродяжничай! Эт-то что же ты, матуш­ ки мои, за моду взял: наскочишь, бабу обрюхатишь и как вихорь уне­ сешься?!— корила Терентия моя бабушка.— А ты подумал бы башкой своей удалой ,— бабушка согнутым« перстом стучала по покаянной голове Терентия, будто по тыкве,— как твои детки тута? Пить-есть чего у них имеется? Как жена твоя родная — живая или мертвая? Загуляла или блюдет себя?.. Или тебе все едино? Гори все огнем-полымем! — О-о-о-ой! — мотал головою, доведенный до полного отчаяния, Терентий.— Убить меня мало, подлеца такого, тетка Катерина! Кончилось все это тем, что Терентий и бочка с омулем оказались у нас, а через день, сломленная жалостью, бабушка за руку, словно школьницу, привела тетку Авдотью, и в присутствии дедушки, Ксено­ фонта и бабушки Терентий ползал на коленях перед женою, клялся на образа, что покончит с «прошлым», будет, как «андел» — тише воды, ниже травы, вина в рот не возьмет и никуда больше не уедет, потому как «осознал ошибку жизни...» Ничего Терентий не осознал. Недели через две он начал куролесить по селу, пропил часы, сапоги и шляпу, бил тетку Авдотью, и она его била, и однажды , как всегда незаметно, будто печной угар, улетучился из дома и села. Снова подался бродяжничать и «длинные, фартовые» рубли искать, а тетка Авдотья опять «налаживалась» и скоро налади­ лась, потому что на этот раз Терентий не оставил ей девку на память, да и внуков надо было кормить и растить. Девкам понравилось делать и •сплавлять внуков бесхарактерной матери. Так до конца дней своих она и хороводилась с детьми, не знала скресу, по выражению бабушки, то «есть роздыха и покоя. Не встречал я больше людей на свете, кроме бабушки и тетки Ав­ дотьи, которые бы так люто «считались», как у нас называют бабью пе­ ребранку, и все же так прочно дружили бы, жалели одна другую и под­ собляли в трудные дни. Вот к тетке-то Авдотье и подалась бабушка с намерением перебить все окна, битые не раз уж е и не два разными другими людьми. А пока она бегала к тетке Авдотье, выясняла там обстановку, дед пришел с ре­ ки, забрался на свой курятник и преспокойно уснул.