Сибирские огни, 1968, №1

тель именно в этом хозяйском отношении к делу видел главное завоевание социализ­ ма. Вероятно, поэтому Горький высоко ото­ звался о книжке рабкора Ивана Жиги «Думы рабочих», в которой искренне, правдиво рассказывалось о людях труда, их настроениях. Не обладая большими ли­ тературными достоинствами, работа Жиги, как в свое время и книжка А. Тодорского, была важна своей документальностью, тем, что шла непосредственно от имени трудя­ щегося человека. Отдельные страницы нашей «летописи современности» были отражены и в других произведениях — и в очерках Н. Погодина, и в книжках С. Третьякова; все больше выступал как очеркист Михаил Кольцов. Однако порой подлинного расцвета публи­ цистического очерка’ явилось начало тридца­ тых годов. 3 . Сотвор ени е т и р а Время, вперед! В 1930 году М. Горький написал: «Ши­ рокий поток очерков — явление, какого еще не было в нашей литературе. Никогда и ни­ где важнейшее дело познания своей страны не развивалось так быстро и в такой удач­ ной форме, как это совершается у нас. Очеркисты рассказывают многомиллионному читателю обо всем, что создается его энер­ гией на всем пространстве Союза Советов, на всех точках приложения творческой энергии рабочего класса». Горький отметил явление, которое стало особенно примеча­ тельным на рубеже двадцатых и тридцатых годов. Именно в эту пору очеркисты заявили о себе широко, начали дискуссию о месте и значении жанров в современной литературе. В начале 1931 года состоялось Первое Всероссийское производственное совещание очеркистов. На нем В. Ставский говорил об очерке как единстве «художественного об­ раза и публицистики» и подчеркивал, что это «единство, дающее совершенно новое качество — оперативность и в то же время массовость, и в то же время — сохраняющее способность эмоционального воздействия на читателя». Такие очерки -писали в ту пору Н. Тихонов и П. Павленко, Б. Галин и В. Ставский. Такие очерки писали М. Коль­ цов и Б. Агапов. Спустя три года, выступая на Всесоюзной конференции очеркистов, Кольцов не только сформулировал свои представления об очерке, но и мог конста­ тировать: «Советский очерк из созерцатель­ ного жанра уже стал жанром литературы... очерк нами превращен в острое оружие, которым мы сражаемся за социализм и ко­ торым побеждаем». Один из очеркистов написал в 1933 году: «Смотрю с борта самолета на великие про­ сторы родины. Вижу, как прорубаются ты­ сячекилометровые просеки в тайге, прово­ дятся новые дороги, телеграфные линии, рубятся новые стройки в глухомани, где вчера хозяйничал медведь. Такого строи­ тельства еще не ведала наша земля. Это неслыханное движение. Ему я пою свою песню». Да, это было незабываемое время для страны. Как сводки о победах, воспри­ нимались сообщения о социалистическом соревновании, И, пожалуй, не было ни од­ ной стройки, прииска, где бы ни побывали писатели. Ехали группами и поодиночке. В Среднюю Азию и на Урал, на Днепр и на Волгу, на Север и Дальний Восток. Вникали до тонкостей в дела предприятий, знакомились с людьми. И писали, «пели свою песню». «Правда», «Известия», «Литературная газета», журналы «Наши достижения» и «30 дней» почти в каждом номере давали очерки. Федор Гладков печатал свои очер­ ки о Днепрострое и оттуда же прислал свой очерк Валентин Катаев; Петр Павлен­ ко и Николай Тихонов, вернувшиеся из поездки по Туркмении, выпустили книги один — «Путешествие в Туркменистан», дру­ го й— «Кочевников». География писатель­ ских поездок становилась необычайно ши­ рокой. «Я ездил на Магнитострой,— писал Ф. Гладков,— был на Сельмашстрое — В Ростове-на-Дону, на Челябстрое, на мо­ сковских стройках». Некоторые стройки были особенно попу­ лярны, но очерки рассказывали не только о Днепрострое и Магнитке, они воссоздали широкую картину необычных по масштабу преобразований. При этом писатели пони­ мали, что они призваны запечатлеть собы­ тия исторические. П. Павленко в своих туркменских очерках отмечал: «Лет через пять записанное окажется легендой несу­ ществующей старины... Мы спешим литера­ турно зарегистрировать сегодняшний день». В писательских заметках было немало изумления. Н. Тихонов даже с некоторой иронией записал в своих «Кочевниках»: «Первая в мире, единственная статуя, изо­ бражающая туркменку, стоит у входа в Туркменкульт. Туркменка занята невероят­ ным делом: она читает книгу». Так было в 1930 году. Уже через несколько лет Н. Ти­ хонов не написал бы этих слов. Писатели знакомили страну со все но­ выми и новыми стройками. «Ледяной Эл­ ладой» назвал Иван Катаев Хибиногорск. И в его очерках немало восхищения, не­ поддельного восторга по поводу того, что за три года на шестьдесят восьмом граду­ се северной широты вырос «самый моло­ дой и диковинный из всех городов земного шара». Иван Катаев, как и многие другие очеркисты той поры, не идеализирует мест, 9 которых пишет. Он говорит и о нехват­ ке рукавиц и сапог, и о «тщательно взве­ шенном пайке». Жизнь этих людей автор считает спартанской, но он показывает, что они живут и не ропщут, что они не чувст­ вуют себя оторванными от всей страны. Вот почему их не устраивают общие места в лекции по международному положению.